старания родственницы и подошел к Кезии с другой стороны.
– Пойдемте, – твердо сказал он, взяв ее за другую руку и вложив в это движение всю свою силу. – Вы простудитесь.
Замечание было бессмысленным. На мисс Мойнихэн был халат, наброшенный поверх ночной рубашки, да и в доме было не холодно, но слова полицейского произвели желанный эффект, на мгновение успокоив гнев и ярость женщины. После этого Томас, вместе с Эмили, взяв Кезию под руки, увели ее прочь.
Но теперь Шарлотта чувствовала необходимость что-то сказать присутствующим вместо хозяйки. Джек уже поднялся наверх и стоял рядом с остальными, но он пока понятия не имел, что произошло.
– Прошу извинить за беспокойство, – сказала миссис Питт, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно спокойнее. – Случилось нечто очень расстроившее мисс Мойнихэн и, полагаю, других присутствующих. Но сейчас нам нечего предпринять, и будет лучше, если мы все вернемся к себе и оденемся. Здесь мы помочь ничем не можем и только простуду схватим.
Все это было верно. Юдора Гревилл успела только накинуть халат на плечи, услышав крики Кезии, а другие и вовсе прибежали в ночных рубашках.
– Спасибо, миссис Питт, – сказал Эйнсли, облегченно вздохнув. – Совет ваш очень разумен, и я предлагаю всем ему последовать.
И с мрачной улыбкой, бледный, он повернулся и зашагал к себе в спальню. Через минуту колебаний и неуверенности Юдора последовала за ним.
Падрэг Дойл с беспокойством посмотрел на Шарлотту, но понял, что в подобной ситуации лучше все оставить, как оно есть, и тоже удалился. Ушли и другие, и только Лоркан стоял, неотрывно глядя на миссис Питт.
– Сожалею, мистер Макгинли, – сказала она очень тихо и сама удивилась глубине сочувствия, которое испытывала к этому мужчине. Он не был человеком, который мог бы ей безотчетно понравиться, но ей действительно было обидно за него. В лице Лоркана не было и тени подозрения, что жена способна ему изменить. Он был в шоке. Его бледность и безумный взгляд говорили о том, что он никак не может поверить в случившееся, – и вместе с тем выражали ужас понимания и просто невыносимый стыд при мысли, что теперь эта тайна обнаружилась перед всеми гостями.
Однако что бы ни скрывалось за выражением лица Макгинли, сказать ему было нечего: слова бы только еще больше все испортили.
Он ничего не ответил, а Шарлотта вдруг почувствовала страх, таким диким у него стал взгляд.
Завтрак прошел в отвратительной обстановке. Эмили чуть с ума не сошла, придумывая, что бы сказать и как поддержать хотя бы видимость цивилизованного общения. Разумеется, адюльтер в загородной усадьбе не был из ряда вон выходящим событием. По правде говоря, такие случаи совсем не редки. Но существуют два условия: большинство любовников ведут себя достаточно скрытно и осторожно, чтобы никто ничего не знал наверняка, а если кто и узнавал о чем-то неподобающем, то делал вид, что ничего такого не видел. И, уж конечно, никто, застукав любовников, не издавал пронзительные хриплые вопли негодования и не будил весь дом. Впрочем,