отношению к Месси, отсутствие должной настойчивости, и теперь, когда все было подписано и скреплено печатями, начали появляться определенные колебания, даже проявления беззаботности. Кроме того, не было ясности в ситуации с занятостью Хорхе, что вынудило его написать письмо президенту клуба, Жоану Гаспару, объясняя, что они чувствуют себя брошенными. «Ситуация в моей семье просто отчаянная: я выполнил все необходимые экономические требования до начала текущего месяца, когда должны были вступить в силу подписанные между нами соглашения, а сегодня я обнаруживаю отсутствие новых платежей без какого-либо уведомления. Нет никого, с кем бы я мог обсудить этот вопрос и получить совет относительно того, какие меры я должен предпринять». Это отчаянное письмо было написано 9 июля 2001 года. Много позже оно было напечатано в El Grafico.
Список обид становился все длиннее и весомее. Семья Месси чувствовала себя обманутой. Не столько клубом как учреждением, но теми, кто обещал заботиться о семье, включая некоторых представителей игрока. Лео был принципалом Барселонского футбольного клуба, или, точнее, единственным поводом для беспокойства: они хотели, чтобы он учился в школе, тренировался, правильно питался, хотели контролировать его физическое и гормональное развитие. Лео и его отец были единственными членами семьи, имеющими NIE (Numero de Identidad de Extranjero – идентификационный номер, необходимый для неиспанских подданных в Испании). Все остальные члены семьи страдали: Родриго не мог играть в футбол, Мария Соль ходила в государственную школу, где страдала от дискриминации, потому что была иностранкой, а Матиас, который оставил свою подругу в Росарио, чувствовал себя одиноким и брошенным. Благополучие семейной жизни постепенно улетучивалось.
Поскольку первый состав «Барселоны» испытывал неудачи, пытаясь выиграть различные титулы, весь клуб был в плохом настроении, и все – как внутри, так и вне его – считали Лео Месси чем-то вроде непонятного эксперимента. Давайте посмотрим, что из него выйдет, думали они. Лео был просто финансовым вложением, возможно, когда-то сработающим, но совет «Барселоны» не имел должного опыта, проницательности и понимания того, как обращаться с этим живым аргентинцем.
Тем временем Лео ходил в школу Lleo XIII, так же, как и все молодые «сине-гранатовые». Ему там не нравилось, поэтому оценками похвастаться было нельзя. Лео не был ленив, просто его не интересовала учеба, он, как и многие, открывал книгу на заданной странице и держал ее, уставившись на страницу стеклянным невидящим взором до конца урока. Он посещал занятия, но отсутствовал на уроке, подчинялся, но знал, что это досадная необходимость, чтобы стать профессиональным футболистом. Поэтому он делал то, что ему говорили, пусть и неохотно.
Иногда школьный автобус, который подбирал мальчиков в воротах Ла-Масия, уезжал без него. Учеба – да. Отдых – да. И PlayStation в любое время дня. Что-либо иное не слишком его интересовало. Он закончил первый год обучения в старших классах в Росарио, но в Барселоне забросил занятия за два года до возможного перехода в университет.