лапой и убило и съело
жалко ослепнуть в зобу не прозрев ни разу
плохо кончить век дичью без избытка знаний
человек не чета идеальному газу
раз передний ум тормоз не вывезет задний
страшно когда среди природы постепенной
суслик пополам плугом с небес камнем птица
тепловая други мои гибель вселенной
по ту сторону шанса налить-похмелиться
домик допустим в коломне за вином прямо
ответ или или судьба обыкновенна
здесь кто папу зашиб кому дала чья мама
вопрос не острый не австрия чай не вена
взыграет на солнце льдинкой прозвенит фикса
о берега стакана и в путь ко второму
а какие и гибнут то не в пасти сфинкса
с константой больцмана на устах в дар харону
разговор с воображаемым другом который оказывается умер
я
друг сергей или василий
как работа как семья
ты зачем внезапно синий
весь лиловый из себя
завела невзгода в угол
горе грянуло бедой
видно поздно я надумал
побеседовать с тобой
а спросить хотел всего-то
сердце совестью грызя
как семья и как работа
но теперь уже нельзя
ты обиделся наверно
нынче скромно словно мышь
или спящая царевна
в крематории лежишь
как же стал ты мертвым местом
был же голос и лицо
объясни хотя бы жестом
ты ли это или кто
он
очень слышать это мило
со слезами и слюной
раньше чаще надо было
разговаривать со мной
умирать светло и сухо
что вам поп ни говори
лишний визг не лезет в ухо
кашель кончился внутри
раньше жизнь была хреновой
больше зубы не болят
погорю теперь сверхновой
в трех минутах от плеяд
если снова спросит кто-то
из желающих внизу
как семья и как работа
я пошлю его в пизду
я и умер-то нарочно
выйти в звездные поля
но убей не знаю точно
это я или не я
«кто камни тяжелил и руку правил богу…»
кто камни тяжелил и руку правил богу
чтобы родней всегда и так звеня земля
кто зодчий всех зверей и сочинил погоду
увы что был не я
когда в безоблачной но за полночь гилее
так млечно теплится узор подложных тел
стоять и видеть сон что есть одна милее
какую ты хотел
на свете бога нет но к куполу крутому
прильни где невелик зодиакальный круг
в танцующий бинокль мы говорим плутону
прощай холодный друг
кто щерился без глаз от пристани кромешной
кто опускал во мрак беззвучное