Зато уверенный и спокойный настолько, что я прямо кожей чувствую знакомую ауру силы.
Что же между ними произошло?
Все новости пестрят сообщениями о том, что решение госпожи Максвелл было спонтанным. Она чуть не сорвала значимый показ, разрыдавшись прямо за кулисами. А потом вышла, отходила положенное и начала раздавать прощальные интервью.
Загадка.
А к черту!
Что бы ни случилось с Элиасом у Шейлы, мои собственные планы насчет него летят в самую глубокую пропасть.
Я чувствую, будто мне в глаза напихали стекол, настолько мне становится больно.
Одно дело – самой незаметно охотиться на привлекательного мужчину, вовлекая его в сладкие объятия греха. И совсем другое – понять, что на тебя умело расставили капканы, и ты давно бежишь прямо по рассчитанной охотником траектории, довольно виляя хвостиком.
Дууура.
Нос предательски щиплет, а на глазах выступают слезы.
Я несколько раз глубоко вздыхаю, но это не помогает. Мне больно, тоскливо и ужасно. И я рыдаю взахлеб, радуясь, что моделям не надо поутру краситься. Все делает визажист на показе или на съемке.
Спокойно, Лола, ты же умница. Ты молодец и самая лучшая. Не стоит какой-то странный и опасный мужик твоего расстройства.
Но я все равно продолжаю реветь в подушку, надеясь, что стены «домика» достаточно толстые, чтобы заглушить мой позор. Потому что последующей травли я совсем не хочу.
Я поверила этим девкам, ничего толком не проверила, но куда хуже ошибиться в человеке из-за собственной наивности.
Из-за бурных слез я ничего не вижу и не слышу, поэтому пропускаю момент, когда под дверью появляется какая-то подозрительная бумага.
Я просто иду умыться и вдруг вижу ЭТО.
Простой лист А4 для принтера, на котором огромным шрифтом напечатано: «Элиас – мой».
Да черт возьми, не мой же! Мне не нужны никакие проблемы из-за него.
Я еще плохо соображаю после слез, поэтому выхватываю подвернувшийся под руку черный маркер, коряво пишу: «Забирай!» и сую злополучный лист обратно под дверь так, чтобы его большая часть осталась в комнате, а в коридор высовывался лишь кончик.
Ишь ты. Ее он. Ешь, не подавись.
Кто вообще делает такие дурацкие двери с щелями?! Надо побыстрее повесить какую-нибудь симпатичную шторку, чтобы хоть так скрыться от серпентария…
Мне совершенно не интересны их идиотские розыгрыши.
В любом случае я иду к раковине и хорошенько умываюсь холодной водой. Все удобства располагаются прямо в «номере», а не в блоке на несколько комнат. Хорошо, что проектировщики подумали о нуждах вечно спешащих и при том подолгу занимающих ванну моделей.
Умывшись, я кидаю взгляд на часы: девять сорок четыре.
Черт. Надо ускориться. Элиас явится в одиннадцать, как штык, а я даже расписание на сегодняшний день не знаю. Бесит, что этот мужик все так явно контролирует. Хочешь что-то узнать – вынуждена ему в ножки кланяться и спрашивать.
А ведь еще вчера мне это нравилось. Еще несколько часов назад я была рада его обществу, и сама искала поводы провести с