прической. – Внизу у ней дерьмо, а вверху – горло! Слыхали, как кашляет? Всех нас перемажет и перезаражает.
Пассажиры разразились нестройным хохотом в ответ.
Я чувствовала себя самым несчастным человеком на свете. Мне захотелось вырвать свою руку из ладони водителя, но он догадался по моему движению, что я близка к истерике, и сжал ладонь покрепче.
– Иди, садись на ее место! – эти слова относились к равнодушному мужику, занимавшему место рядом с водителем и не проронившему ни звука за все время конфликта.
Мужик пожал плечами и пересел.
Тем временем водитель сказал мне: «Стой и не уходи», затем быстро вынув старую промасленную куртку из своей кабины, подбежал ко мне и велел:
– Наматывай!
Я повиновалась. Руки от пережитого волнения тряслись, поэтому управляться с курткой у меня почти не получалось. Вдобавок к этому я принялась всхлипывать и дергать губами, с трудом сдерживаясь от плача. Наверное, я была вся красная от стыда!
– Тихо! – строго сказал дядька-шофер, видя, как я раскисаю. – Тихо!
Затем взяв меня за руку, подвел к кабине.
Мне оставалось только сесть рядом с водительским местом, тщательно расправив куртку на сиденье, чтобы не запачкать его.
– Моя сумка! – внезапно вспомнила и виновато глянула на водителя. Он уже тронулся.
– Граждане! Сумку девушке передаем! – крикнул шофер, обернувшись к салону.
Сумочку мне возвратили немедленно. Я протерла руки салфеткой и впрыснула в нос раствор морской соли и надела маску. Проверила оставшиеся гроши в кармашке на молнии и паспорт – все было на месте. На мое счастье, кошмар заканчивался!
– Спасибо, – выдавила я из себя. Шофер промолчал.
Дальнейшая дорога прошла без происшествий. Вышли теперь только однажды возле придорожного кафе с надписью «24 часа». В Псков въехали, когда уже надвигались сумерки.
Почти все мои славные попутчики вышли на автовокзале. Я тоже хотела выйти, однако шофер тронул меня за плечо.
– Сиди!
– Мне пора домой, – прохрипела я.
–Так домой и отвезу. Где живешь? – участливо спросил водитель.
– Вы очень добры, но…
– Сиди! Довезу до дома, – и, видя мое недоумение, он пояснил: – Когда я на той остановке встал, то должен был встать не там, а как та женщина расфуфыренная в шляпе заявила, возле кафе. Но вот самого прижало – и хоть ты тресни! Пришлось выходить. Ну, и все тоже вышли. А потом вижу, ты приходишь в грязище, так я вспомнил, как тот кусок пленки еще три года назад видел. Однако никто не падал на нем, только ты, первая за три года! Так что – сам виноват, не там остановился, и тебя подставил!
В голове моей роились вопросы. А не ты ли, любезный, выбросил злополучный кусок линолеума в кусты три года назад? Спрашивать об этом мне, впрочем, не захотелось.
Дома я засунула несчастливое платье в пакете на дно платяного шкафа, не затрудняя себя срочной стиркой, и стала дальше лечиться.
5
Проблема поиска работы немедленно и остро встала после моего возвращения в Псков.