Мистический роман, или Заложница кармы. Римма Ульчина

добротных ковров мы уложили поверх соломы. Наверх положили матрасы, а на них навалили три огромных пушистых перины. Одеяла и еще несколько перин отложили в сторону, чтобы можно было ими укрыть детей и больную женщину. У этой кибитки была даже брезентовая дверь, которая застегивалась, как изнутри, так и снаружи.

      Мне не хотелось оттуда вылезать. От тепла я просто сомлела. Петя вылез наружу и сказал:

      – Мама! Там полный порядок, давай начнем их пере

      носить в тепло. С кого начнем? Катерина молча вытирала мокрое от слез лицо.

      – Петя, покличь сюда Зою.

      – Мама, зачем она тебе? Я помогу тебе сам, а она пусть немного поспит, места там на всех хватит.

      – Данеяее зову, а зовет наша гостья, – стараясь не выдать своего волнения и страха, громко произнесла Катерина.

      Я вылезла наружу. Больная тут же открыла глаза. В них стояла смерть. Но они еще жили, они умоляли, требовали, просили и надеялись. В них было все: мольба, вера, но страха или отчаяния в них не было.

      – Зоя! – я вздрогнула. – Я уже знаю, что тебя зовут Зоей. Так вот, Зоя, я тебе оставляю своих детей. Я видела, как ты смотрела на моего сына. У тебя добрая душа и большое сердце. Ты сильная и смелая. Тебе много дано, но и многое спросится.

      – Господи, да Зоя и сама еще дите, – прошептала Катерина. – Ей всего-то семнадцатый годок пошел.

      Я видела, что матери этих детей каждое произнесенное слово стоит огромных усилий.

      – Зоя! Прошу тебя, не бойся. Наклонись поближе.

      Она дышала тяжело, со свистом. С каждым сказанным словом она теряла силы и последние минуты жизни. Но она боролась, боролась до конца. Она должна была уйти, зная, что у ее детей есть будущее, и они останутся жить и не просто жить, а попадут в хорошие и добрые руки.

      – Зоя… У меня есть муж – отец этих детей. Он у меня красавец. Он обязательно вас найдет. Зоя, выходи за него замуж. Ты об этом никогда не пожалеешь. Вы будете отличной парой. А любви в твоем сердце хватит и на моих детей, и на твоих. Да, и еще… Я и мой муж – евреи. Значит, и дети мои евреи. Но ты не бойся, тебе за них краснеть не придется. А мне тоже стыдиться нечего. Я отправляюсь на встречу с богом с открытой душой и с чистой совестью.