офицеров, то ошибаетесь. Я понимал, что этого нельзя делать ни при каких обстоятельствах.
– Как вы связывались с Андреем Михайловичем?
– У нас было два телефона, на номера которых он мог звонить. Он сам выходил со мной на связь.
– Почему вы обратились к Уорду Хеккету?
– Это самый крупный негодяй в Европе, – пояснил Дзевоньский, – раньше он никогда не отказывался от подобных дел. Но на сей раз почему-то испугался. Наверное, побоялся ваших спецслужб. Я думаю, он допустил ошибку. Поэтому и погиб.
– Ваши люди не смогли его убить, – сообщил Машков.
– Знаю, – отозвался Дзевоньский, – мы устроили взрыв в его офисе, но он остался жив. Пришлось исправлять нашу ошибку, отправив к нему в больницу нужных людей.
– Вы ошиблись и во второй раз, – поведал Машков. – Он обманул ваших людей, подставив вместо себя другого человека. И остался жив…
Дзевоньский в очередной раз закрыл глаза. Затем открыл их, устало посмотрел на Машкова:
– Он вам все сообщил? Нет, этого не могло быть. Вы бы ему не поверили. И он знал, что ему нельзя выходить на прямой контакт с вами… – Дзевоньский качнулся.
Машков с интересом наблюдал за ним.
– Ваш эксперт, – неожиданно проговорил Дзевоньский безо всяких эмоций. – Они должны быть знакомы. Хеккет вышел на Дронго. Вот почему здесь появился этот эксперт…
Машков не ответил.
– Единственная ошибка в моей жизни, – заявил Дзевоньский. – Такого негодяя нужно было убрать самому. Есть прекрасная английская пословица: «Хочешь сделать дело хорошо, сделай его сам», – пословицу он произнес на английском.
– Что будет делать Гейтлер? – спросил Машков.
– Убивать, – меланхолично ответил Дзевоньский. – И в отличие от меня он не совершит такой ошибки, как я с Хеккетом. Поэтому вычислить его будет невозможно. Вам остается лишь гадать, где и когда он нанесет свой удар.
Когда вечером раздался телефонный звонок, Дронго не удивился. Он даже ждал этого звонка, справедливо полагая, что после ареста Дзевоньского с ним захотят встретиться. Правда, несколько дней, очевидно, ушли на интенсивные допросы задержанных. Дронго понимал, что Дзевоньского и его подельников будут содержать в особом месте, о существовании которого ему даже не сообщат. И поэтому терпеливо ждал, когда наконец ему позвонит Виктор Машков. Он полагал, что это произойдет еще через несколько дней, но Машков позвонил сегодня. И приехал к нему домой в восьмом часу вечера.
Уже по внешнему виду генерала можно было догадаться, что произошло нечто особенное. Машков снял плащ и, пройдя на кухню, мрачно опустился на стул. Дронго сел напротив, с любопытством уставившись на гостя.
– Когда ты появляешься у меня дома с таким лицом, я начинаю думать, что ты получил очередной приказ о моей «ликвидации», – пошутил он.
– Дурацкая шутка, – устало отмахнулся Машков. – Тебя никто и никогда не хотел убивать. Но есть государственные секреты, которые нельзя доверять даже самым гениальным экспертам. Не обижайся,