я почувствовал, что дерево было человекообразным. Призрак, на кого еще можно было рассчитывать в таком месте и в такой час, может быть мой любимый адмирал, видя совершенно безумных девиц (надеюсь их возраст в темноте было трудно разглядеть, и они казались моложе, чем были на самом деле). Но он бросился, чтобы удержать меня от гибели, потому что роман о нем еще не был написан. И как серый волк из сказки, я мог ему пригодиться. Наши мертвые нас не оставят в беде, – мелькнуло в памяти, когда я уже был в объятьях его, и начинал ощущать, что для призрака он больно теплый и живой. Словно каждый день только призраки меня и обнимали. Но дыхание и такой сексапильный голос над самым ухом:
– Так и шею свернуть можно
Они все выдавали совсем другого героя, и с адмиралом можно было попрощаться, что я и сделал с большим сожалением.
Я скорее мог чувствовать, чем видеть, что парень молод и красив, но в такой тьме и старушка были наверняка молоды и красивы.
– И что тебя здесь черти носят, – говорил он немного грубовато, но именно так и привыкла общаться наша молодежь, насколько я ее знаю.
– Но ведь и тебя носят, – невольно вырвалось у меня.
– Я убегал от преследования, – буркнул он.
– А мы видно за тобой гнались, ведь ты прекрасный принц. И далеко тебе убежать не пришлось.
Я вообще привык льстить молодым людям, зная, как им нравится что-то подобное слышать, но этот вроде еще и спас меня, потому каким бы он не был при дневном свете, но комплемент точно заслужил.
И в этот момент среди крон деревьев стала пробиваться луна. Она медленно заливала их своим тусклым светом. Но каким бы тусклым он не был, тьму нельзя было больше назвать кромешной.
И первые кого я увидела рядом, у своих ног был мой любимый черт в этом странном свете – теперь и его можно было разглядеть, хотя подслушивал он и подглядывал видно давно, только пользовался тем, что черного кота в кромешной тьме человеческий взгляд точно не различит. И почти серебристый бес стоял с ним рядом, уткнув руки в боки.
Картина живописная. Но поразили меня не мы сами, а голос над ухом.
Алина с принцем стояли обнявшись, оказывается, вот как луна действует, но мой герой (я пока его еще не называл его принцем) заявил:
– Какой черный кот, и какой серебристый бес.
Алине надо было от него отпрянуть, бежать без оглядки, то, что он не боялся черных котов, и видел бесов, это было знаком, да еще каким, сигналом, но она вопреки всему прижалась к нему еще плотнее, воспользовалась всеобщим замешательством, чтобы на миг стать героиней своего собственного романа.
№№№№№№№№№
Вот такую картину застали мы все и услышали даже его последние слова, у меня слов, как всем стало понятно, не было никаких. И только его напряженное дыхание рядом заставляло так кружиться голову Алинину бедную и бедовую, что я был почти уверен, что они кружатся в вальсе в этом лунном свете.