Мерседес за деньги, что были явно невелики для машины такого класса. Махнул рукой на прощанье и умчался в свою юридическую жизнь в правовом государстве под мудрым руководством всенародно избранного президента.
4. Саша Матросова. То ли бред, то ли глюки
Она все-таки вспомнила события того ненастного вечера, когда авария милостиво оставила ей и жизнь, и, по большому счету, здоровье, и жестокие мигрени. Воспоминания возвращались не сразу, как-то рывками, бессвязно, вроде бы, но исполненные какого-то скрытого смысла. Саша не пыталась осознать, что бы значили эти видения, иногда рассказывая о них знакомым. Те же, в свою очередь, довольно точно объясняли ее откровения, зачастую, правда, уже после того, как события эти миновали.
Былой приятельнице-однокласснице при нечаянной встрече в кинотеатре «Колизей» она вдруг рассказала, что приснился ей Хмельницкий, не Борис, а какой-то безымянный. Был у них в школе такой видный парень, девчонки по нему вздыхали: высокий, с длинными волосами до плеч, любитель подраться, троечник и пижон, но всегда очень изящно держащий сигарету. Наверно, он специально этому где-то учился на подпольных курсах в комнате с зеркалами. Достанет откуда-нибудь из отворота рукава чуть примятую пачку, ловким резким наклоном кисти выдвинет сигарету, потом, как фокусник Амаяк Акопян, разомнет ее в длинных пальцах, чуть отгибая мизинец, зажмет между идеально прямыми средним и указательным пальцами, в одно мгновение прикурит от бензиновой зажигалки с медным колпачком (воображая, наверно, что это стошестидесятидолларовая «Зиппо») и выпустит тонкую струйку дыма куда-то чуть в сторону. Потом обязательно проведет большим пальцем по нижней губе (или кончику языка) и слегка, будто в раздумье, нахмурит брови. И неважно, что на пачке написано «Прима», «Ватра», «Беломорканал» или вовсе «Овальные». Девчонки в обморок падали, а парни старательно, смешно и нелепо подражали. Все его звали только по фамилии, имя было неуместно и даже неизвестно. Так вот, этот Хмельницкий вдруг привиделся Саше сидящим на каком-то ящике в подвале, щелчками сбивающим с соседствующих ржавых труб жирных земляных червей, слабо шевелящихся и неизменно вновь появляющихся взамен сбитых. Привычной сигареты у него в руках не было, да и выглядел он достаточно жалко: лицо отекшее, волосы коротко острижены и какие-то пыльные на вид, одежда бесформенная, черная и засаленная. Кожа синеватая, но это, наверно из-за тусклого подвального освещения. Вообще, не Хмельницкий, а классический бомж (бомжы тоже теперь бывают классического вида, как и банкиры).
Одноклассница только руками всплеснула: ей кто-то сказал, что героя-мачо их школьного детства, донельзя опустившегося, спившегося и свалявшегося, буквально несколько дней назад нашли в полуразрушенном подъезде старых домов недалеко от Гутуевской церкви. Там, по дороге к порту вдоль канала стоит целый квартал двухэтажек, словно из фильма Тарковского «Сталкер», ободранных, с пустыми провалами окон и дверей, заваленных мусором и кучами человеческих экскрементов. Хмельницкий выглядел