не перестраивали. Зато сад превосходный. Мисс Аранделл очень любила свой сад.
– Теперь вроде бы усадьба принадлежит мисс Лоусон?
– Совершенно верно, сэр. Мисс Лоусон была компаньонкой мисс Аранделл, и старая дама все завещала ей, в том числе и дом.
– Неужели? Значит, у нее не было родственников, кому бы она могла оставить свое состояние?
– Разумеется, были, сэр. Две племянницы и племянник. Но мисс Лоусон до последнего дня ухаживала за ней. Ведь мисс Аранделл была очень старой… Дело житейское, сами понимаете.
– Наверное, у нее, кроме дома, ничего особенного и не было?
Я не раз замечал: когда от прямых расспросов толку не было, Пуаро специально спрашивал что-нибудь такое, что обязательно вызывало естественное возражение, – и таким образом получал нужную ему информацию.
– Наоборот, сэр. Совсем наоборот. Мы все были потрясены суммой, которую оставила ей старая дама. Завещание было составлено по всем правилам. Оказалось, что долгие годы она не трогала свой основной капитал, и он составил около трехсот-четырехсот тысяч фунтов.
– Можно только диву даваться! – выразил свое изумление Пуаро. – Совсем как в сказке: бедная Золушка в мгновение ока превратилась в принцессу. Она хоть молодая, эта мисс Лоусон? Сумеет ли воспользоваться свалившимся на нее богатством?
– О нет, сэр. Это особа средних лет.
Называя ее «особой», он ясно давал понять, что бывшая компаньонка мисс Аранделл не пользовалась большим авторитетом в Маркет-Бейсинге.
– Представляю, какой это был удар для племянниц и племянника мисс Аранделл, верно? – продолжал расспрашивать Пуаро.
– Да, сэр. По-моему, их чуть кондрашка не хватил. Такого они не ожидали. Жители Маркет-Бейсинга только об этом и говорили. Одни считают, что близких родственников нельзя обделять, другие – что каждый волен поступать, как ему заблагорассудится. Видимо, правы и те и другие.
– Мисс Аранделл долго здесь жила, верно?
– Да, сэр. Вместе со своими сестрами. А до этого здесь жил их отец, старый генерал Аранделл. Я его, конечно, не помню, но, говорят, он был незаурядным человеком. Участвовал в подавлении Индийского мятежа.
– И сколько у него было дочерей?
– Я знал только трех, была и еще одна – замужняя. А здешние – мисс Матильда, мисс Агнес и мисс Эмили. Первой умерла мисс Матильда, за ней мисс Агнес, а вот теперь мисс Эмили.
– Совсем недавно?
– Да, в начале мая, а может, даже в конце апреля.
– Она что, серьезно болела?
– Да так, время от времени. Перемогалась кое-как. Год назад, правда, чуть не умерла от желтухи. Была тогда желтой, как лимон. Пожалуй, последние пять лет ей явно нездоровилось.
– У вас здесь, вероятно, неплохие врачи?
– Да, доктор Грейнджер уже сорок лет как здесь живет. Люди чаще всего обращаются к нему. Он хоть с причудами, но врач хороший. Лучшего нам и не надо. У него есть молодой компаньон – доктор Доналдсон. Он посовременней врач. Некоторые предпочитают лечиться у него. А еще, конечно, доктор Хардинг,