лишь тогда эти руки наконец отпустили Изольду. После этого тело старой монахини выпрямилось в последний раз, упало на кровать и больше не двигалось. Но самым поразительным были ледяной холод, вдруг наполнивший келью, и следы ног, которые появились на полу в ту секунду, когда мертвая упала на тюфяк. Это были отпечатки сапог, и они вели в сторону темного коридора.
Августинки, цепляясь друг за друга от страха, слушали угасающее эхо чьих-то шагов. Мать Изольда крикнула им, чтобы они сейчас же встали на колени и начали молиться. Но было уже поздно призывать Бога. Вот так зимой несчастного 1348 года добрые монахини укрепленного монастыря Больцано освободили Зверя.
Таинственные следы сапог быстро высохли, оставив на полу тонкий слой глинистой земли. Глядя на то, как они почти растворяются в струях воздуха, можно было бы почти успокоиться, если бы этот коричневый порошок не был доказательством их реальности и одновременно невозможности их существования. Однако, проведя черту пальцем в центре каждого отпечатка, мать Изольда была вынуждена признать, что ни она, ни ее монахини их не выдумали. Значит, ни одна дубовая дверь, даже самая тяжелая, ни одна молитва и никакая сила в мире не может помешать невидимке, который их оставил, ходить по коридорам монастыря. И к тому же в Доломитах начал падать густой снег. Теперь они, четырнадцать монахинь, оказались в плену у зимы. Им не выбраться из этого монастыря, затерянного среди гор. Из монастыря, где поселился Зверь, который одновременно изгнал из этих стен Бога и надежду из сердец Божьих служанок.
Предоставив монахиням готовить тело умершей для похорон, мать Изольда ушла в свою келью, чтобы взглянуть на рукопись. В этой книге должна быть разгадка предупреждений сумасшедшей старухи и таинственных причин резни в монастыре сервинских затворниц. Если только само евангелие не было причиной трагедии: Воры Душ могли совершить свое ужасное преступление для того, чтобы завладеть этой книгой и уничтожить остальные рукописи библиотеки запрещенных сочинений.
Заперев за собой дверь, мать Изольда спрятала в сундук череп, увенчанный колючими ветвями, и положила на свой самшитовый письменный стол книгу затворницы. Она начала с того, что закрыла глаза и стала ощупывать поверхность книги кончиками пальцев. В прошлом она была послушницей в Риме и там уже в очень раннем возрасте научилась хорошо разбираться в кожах. Изольда умела определять, где была написана книга, а при этом вначале надо было слегка коснуться пальцами переплета и выяснить, из чего он сделан.
Она распознавала кожу диких быков, с которых испанские монахи-кожевники сами снимали шкуру; кожу молодых козлят, тонкие душистые куски которой пиренейские переплетчики кладут один на другой, чтобы переплет казался толще; светлую шершавую кожу козлят другой породы, которую братья монахи за Альпами сначала окрашивали, а потом растягивали на досках из ценных пород дерева, чтобы уменьшить яркость цвета; вареную свиную кожу из монастырей на Луаре и золотые