Даже слуги этих морально разложившихся господ находятся во власти мелких, нечистоплотных интриг. Здесь своя иерархия, но те же нравы, та же погоня за золотом.
Удивительной силы достигают те страницы романа, где рассказывается о смерти де Мора, о выборах на Корсике, о Вифлеемских яслях. Они стали подлинно классическими во всей реалистической литературе Франции, которая знала Бальзака и Золя, Флобера и Мопассана.
Современники Доде отмечали художественную неровность романа «Набоб», хотя и признавали за ним много достоинств.
«Набоб», – писал Альфонсу Доде И. С. Тургенев, – самый замечательный и вместе с тем самый неровный из всех написанных Вами романов. Если «Фромона и Рислера» изобразить прямой линией, то «Набоб» следовало бы изобразить так WW, и верхушки этих зигзагов доступны только таланту перворазрядному».
IV
Нынешний читатель едва ли может себе представить всю злободневность романа «Короли в изгнании» (1879) для современников А. Доде. Республика или монархия? Этот вопрос был далеко не праздным для первых читателей романа. Вплоть до 1876 года во Франции делается несколько попыток восстановить монархическую власть. В Национальном собрании половина мест принадлежит правым партиям, мечтающим о реставрации монархии. Ставленник монархистов президент Мак-Магон уходит в отставку лишь в 1879 году, и только после этого начинается упрочение республики.
Злободневность романа объяснялась также и тем, что в Европе, особенно в странах Балканского полуострова, одна за другой рушились монархии. Народные восстания, «как землетрясение» (слова А. Доде), сметали королевские династии. Сама Франция еще совсем недавно была свидетельницей крушения Второй империи. Вспоминая историю создания «Королей в изгнании», Доде писал, что замысел произведения зародился «в один октябрьский вечер, при созерцании развалин Тюильрийского дворца, печально обрисовывавшегося на парижском небе».
Поверженный монарх стал знамением времени, но каждый знал, что в головах многих низложенных венценосцев зреют замыслы реванша, что у них есть сторонники. Вот почему роман Доде приобретал политическую окраску, сразу же замеченную его современниками. Любопытно отметить, что остроту романа почувствовала и царская цензура, запретив в 1903 году эту книгу к распространению в России.
Неудивительно, что роман Доде вызвал разноречивые отклики. Его резко критиковали монархисты, но его не приняли и республиканцы. Одни – за неуважение к королевским особам, другие – за элегический тон повествования, в котором усматривалось сочувствие автора монархическим идеям. Но какими бы прекрасными чертами ни наделял Доде некоторых своих героев, он показывал их обреченность.
Уже первая сцена в романе передает весь трагикомизм положения коронованных изгнанников, попавших в Париж. С чадами и домочадцами, с чемоданами и саквояжами они занимают номера меблированных комнат. И в дальнейшем царственное величие всех этих королей, герцогов,