не надеешься ли ты попасть в луну из арбалета? – сказал Дик. – Он храбрый рыцарь, и рука у него железная. И если он догадается, что я помог тебе удрать, мне будет плохо.
– Бедный мальчик! – сказал Джон Мэтчэм. – Он твой опекун, я знаю. По его словам, он и мой опекун тоже. Он, кажется, купил право на устройство моего брака. Я в этом плохо разбираюсь, но у него есть какой-то повод притеснять меня.
– Ты опять называешь меня мальчиком! – сказал Дик.
– А разве ты хочешь, чтобы я называл тебя девочкой, добрый Ричард? – спросил Мэтчем.
– Только не девочкой, – ответил Дик. – Я девчонок терпеть не могу!
– Ты говоришь, как мальчишка, – сказал Джон Мэтчем. – Ты гораздо больше думаешь о девчонках, чем хочешь сознаться.
– Вот уж нет! – решительно сказал Дик. – О девчонках я никогда и не вспоминаю. Черт с ними! Я люблю охоту, сражения, пиры, я люблю веселую жизнь в лесах! А девчонки на такие дела не годятся… Была, впрочем, одна не хуже мужчины. Но ее, бедняжку, сожгли, как ведьму, за то, что она, вопреки природе, одевалась по-мужски.
Мастер Мэтчем набожно перекрестился и прошептал молитву.
– Что ты делаешь? – спросил Дик.
– Молюсь за ее душу, – ответил Мэтчем дрогнувшим голосом.
– За душу ведьмы? – воскликнул Дик. – Ну что же, молись за нее. Это была лучшая девушка в Европе, и звали ее Жанна д'Арк.[10] Старый Эппльярд-лучник рассказывал, как удирал от нее, словно от нечистой силы. Это была храбрая девушка!
– Если ты не любишь девушек, добрый мастер Ричард, – продолжал Мэтчем, – ты не настоящий мужчина. Ибо господь нарочно разделил род человеческий на две части и послал в мир любовь для ободрения мужчин и утешения женщин.
– Вздор! – сказал Дик. – Ты много думаешь о женщинах потому, что ты молокосос, младенец! По-твоему, я не настоящий мужчина. Ну что ж, слезай с коня, и я чем угодно – кулаками, или мечом, или стрелой – на твоей собственной особе покажу тебе, мужчина я или нет!
– Я не воин, – сказал Мэтчем поспешно. – Я вовсе не хотел тебя обидеть. Я просто пошутил. А о женщинах я заговорил потому, что слышал, будто ты скоро женишься.
– Женюсь? – воскликнул Дик. – Первый раз слышу! На ком же я женюсь?
– На Джоанне Сэдли, – ответил Мэтчем краснея. – Это затея сэра Дэниэла. Эта свадьба ему выгодна: он получит деньги и жениха и невесты. Мне говорили, что несчастная девушка очень огорчена. Не знаю… быть может, она, так же как ты, питает отвращение к брачной жизни, а быть может, ей просто не нравится жених.
– От свадьбы, как от смерти, никуда не уйдешь, – проговорил Дик покорно. – Она огорчается? Видишь, какие бестолковые эти девчонки! Она огорчается, хотя ни разу меня не видела. Разве я огорчаюсь? Нисколько. Если мне придется жениться, я плакать не стану… Ты знаешь ее? Расскажи мне, какая она. Красавица или урод? Злая или добрая?..
– А не все ли тебе равно? – сказал Мэтчем. – Если нужно жениться, ты женишься. Какое тебе дело, урод она или красавица? Это все пустяки. Ты ведь не молокосос, мастер