Через неделю?… Он щелкает и щелкает. Но муравьи бегут! И птицы на разные голоса, почти над нами, рядом, около, всюду, живые птицы, живые муравьи, букашки, трава, деревья, мы сами, наконец… Будь он трижды неладен… щелкает и щелкает…
– Извини.
Я положил в карман брюк эту коробку, дальше от веселых неугомонных лесных муравьев, и начал искать среди веток прямые суки для двух дорожных палок. Надо было придумать себе хоть какое-нибудь серьезное дело.
Я срезал, вернее, соскреб с дерева две крепкие палки. На всяки случай два посоха или оружие от неизвестно каких зверей.
Очень хотелось есть.
Но вертолеты вот-вот поплывут над нашими головами, разгоняя ветром листья, воду и никем, никогда не спутанные высокие травы.
– Как нам повезло, – вдруг нарушила она горький наш молчаливый обет. – Всю жизнь воды боялась, а тут вода спасла… Ударила, как бешеная… Без памяти была совсем. А если бы ремни пристегнула?…
– Мне тоже не хватило времени пристегнуться.
– Как я хочу домой, – сказала она. – Черти понесли меня в эту командировку. Сибири никогда не видела. Свет поглядеть… Больше ничего не хочу.
Неправда, подумал я, ты хочешь есть. Но разве можно представить себе, как ловить рыбу, искать ее в этом озере? Да и чем ловить? И огня у нас тоже нет.
В полдень я по тонкому прутику, воткнутому в землю, по тени от него и моим часам определил точное время, здешнее время, нашел север и юг. Всплыли-таки, бесполезно до сих пор таившиеся где-то, школьные знания. Определил, куда показывает стрелка на дереве. Почти на юг, на пять минут правее…
Ночью мы снова прятались в еловом шалаше. Туда не хотели забираться едкие злые комары. Смолистый дурман успокаивал, усыплял, но теперь я слышал все ночные звуки леса, хрипы, шелест, пересвисты, бульканье, хлопанье крыльев.
– Два дня и две ночи никто не летит, – шепотом сказала она. – Совсем никто. Как же так? Совсем никто… Позвонить обещала, не звоню…
– Кому звонить?
– Маленькой дочке, мужу… Сначала подумают, забыла, как всегда, не торопится… – Она горько вздохнула. – Потом скажут им… Что им скажут, а?
– Не плачь… Вынужденная посадка… Идут поиски…
– Я часто про них забывала… Простить себе не могу… дела, поездки… приехала… доездилась…
– Но, зато, сколько радости будет.
– Я тоже другой буду… Скорей бы домой…
Утром она все-таки наклонилась к воде умыться и пошатнулась не осторожно. Я подхватил ее. Правда, у берега было совсем не глубоко.
– Уйдем отсюда, – нервно сказала она. – Я не могу ждать. Уйдем.
– Почему?
– Посмотри… нет, не туда. – Она подняла руку. – Посмотри… На воде качался маленький ботинок, с поднятой кверху дужкой-ремешком. Плыл одиноко печальный кораблик, не зная, в какую сторону плыть, где его ждут, зовут – не дозовутся…
– Правда, мы пойдем? – голос ее становился умоляющим.
– Да, – сказал я. – Уже утро. Самое время походов. У нас есть отличные два посоха. Мы идем…
Так