возвышалось старинное здание с широкой лестницей из белого мрамора. Черные колонны опоясывали внешние стены, оставляя немного места длинным узким окнам. Соня догадывалась, что за школой должна быть спортивная площадка или что-то вроде того, потому что четвертая сторона забора находилась на достаточно большом расстоянии от здания.
Возле фонтана стояло множество людей самых различных национальностей. Соня заметила группу женщин в ярких индийских сари, многочисленное и очень громкое семейство испанцев, скромную пару китайцев, несколько индейцев со смолянистыми волосами и орлиными носами, восемь или девять ирландцев в клетчатых юбках и трех огромных африканцев. Это интернациональное сборище щебетало на разных языках, переходя на английский, когда требовалось заговорить с представителями других национальностей.
На секунду задержавшись у фонтана, тетка чуть не прослезилась.
– Тут совсем ничего не изменилось, – восторженно произнесла она. Ее взгляд затуманился от приятных воспоминаний.
Это было странно. Папа несколько раз упоминал о том, что жена его брата родилась и выросла в маленьком городишке в Белоруссии. Могла ли тетка учиться в Киеве? Да еще и в одном из центральных лицеев страны?
– Это было прекрасное время! – дрожащим голосом произнес стоящий рядом мужчина.
Взглянув на него, тетка всплеснула руками и бросилась к нему на шею.
– Гоги! Ты совсем не изменился! А кто тут у тебя?
Низенький лысеющий мужчина с огромным орлиным носом выдвинул вперед похожего на него как две капли воды сына. Лицо у парнишки было зеленого цвета, словно его вот-вот стошнит.
– Знакомьтесь, это Эдуард, – сказал Гоги.
– А это моя девочка, Марта, – улыбнулась Карина Ивановна.
При виде длинноногой красавицы лицо парня позеленело еще больше. Соня предусмотрительно сделала шаг назад.
– Надеюсь, наши дети окажутся в одной команде, – тетка подмигнула Гоги.
Гоги тут же глубоко вздохнул и сокрушенно покачал головой.
– Случилась чудовищная ошибка! Играть должен был мой старший сын, а приглашение почему-то получила дочка.
Мужчина ткнул пальцем в высокую девушку за его спиной.
Если бы не очки в черной квадратной оправе, как у ее мамы, и не папин крючковатый нос, Соня могла бы поклясться, что девушку удочерили. Среди своего невзрачного семейства она выделялась, как канарейка среди воробьев. У девушки было миловидное лицо сердечком, изогнутые, словно крылья чайки, брови и темно-карие глаза. Копна черных кучерявых волос спускалась до пояса. Красная юбка до самых пяток, кислотно-салатовая майка и желтая сумка через плечо на любом другом смотрелись бы просто смешно, но этой девушке вполне подходили. И еще – на ней было так много браслетов и бус, что ее без труда могли бы принять за свою в цыганском таборе.
– Это ваша вторая дочка? – спросил Гоги, указывая