участки ног, было очень легко.
Помнится, я не испытывала на сцене ни малейшего страха. Не странно ли для особы столь застенчивой, которой порой стоило неимоверных усилий перешагнуть порог магазина? Которая, прежде чем появиться на большом приеме, буквально скрежетала зубами? Единственным, что совершенно не приводило меня в замешательство, было пение. Позднее, учась в Париже одновременно музыке и пению, я тряслась от страха, если мне предстояло сыграть что-нибудь на школьном концерте, и вместе с тем совершенно не боялась петь. Вполне вероятно, что этим бесстрашием я обязана арии «Благо ли жизнь» и прочим ариям из репертуара полковника Ферфакса. «Телохранитель», безусловно, был моим звездным часом в тот период. И однако, как это ни странно, я рада, что мы больше не ставили опер – опыт, который доставил истинное удовольствие, нельзя повторить снова.
Согласитесь, удивительно: воскрешая события прошлого, как и почему они происходили, что им предшествовало, невозможно вспомнить, когда и отчего они канули в безвестность. Позабылись названия множества пьес, в которых я участвовала вместе с Хаксли после описанных уже постановок, хотя совершенно уверена, что наша дружба не прерывалась. Одно время мы, кажется, встречались каждый день, потом я долгое время писала Лалли в Шотландию. Может быть, доктор Хаксли уехал практиковать куда-то в другое место или оставил работу? Я не помню, когда мы расстались окончательно. Помнится, у Лалли существовала твердая градация дружеских отношений.
– Ты не можешь быть моей лучшей подругой, – объясняла она, – потому что в Шотландии есть девочки Мак-Крэкен. Они всегда были нашими лучшими друзьями. Бренда – моя лучшая подруга, а Джэнет – лучшая подруга Филлис; следовательно, ты можешь быть моей второй лучшей подругой.
Так что мне пришлось довольствоваться званием второй лучшей подруги, и уговор этот соблюдался неукоснительно, тем более что Хаксли виделись с Мак-Крэкенами, я бы сказала, едва ли чаще, чем раз в два года.
Глава 2
Мне кажется, где-то в марте мама сказала, что Мэдж ждет ребенка. Я ошарашенно уставилась на нее:
– Мэдж ждет ребенка?
Непонятно, почему мысль о том, что у Мэдж может быть ребенок, не приходила мне в голову, – в конце концов, это случалось сплошь и рядом, но то, что происходит в своей семье, всегда производит более сильное впечатление. Я с энтузиазмом приняла своего зятя Джеймса, или Джимми, как я обычно называла его, и очень привязалась к нему. Сейчас же произошло что-то совсем новое.
Как это всегда со мной случалось, мне понадобилось некоторое время, чтобы осмыслить сказанное. Может быть, я просидела с открытым ртом две минуты или даже больше. Потом я сказала:
– О, это будет потрясающе. А когда? Через неделю?
– Нет, не так скоро, – ответила мама. – Наверное, в октябре.
– В октябре? – расстроилась я.
Сколько же еще ждать! Не помню точно, какие у меня в ту пору существовали представления о сексе, – мне было тогда около