уж умирающей. Вскоре мы двинулись в путь.
Вначале шли молча. Я лишь ловила на себе косые взгляды Светлых. Потом Линда начала шептаться с Елисеем. Еще через некоторое время Аэрон о чем-то поинтересовался у Кристофа. Тот ответил. Они не скрывали своего разговора, но поскольку шли впереди, то я их не особо слышала, да и не было большого желания.
Настроение неуловимо ползло вниз. Сбылось то, к чему так стремилась – выбралась из замка. Что дальше? Темные остались, по сути, без Наследника, я бросила Замок, который мне поверил, у меня там осталось три нелюдя, связанных со мной клятвой.
Там была хоть какая-то стабильность. Здесь же так толком и неясно: за какие такие заслуги меня забрали. То, что я – Злата, они не знали. Значит, альтруизм отметаем. В основном, они были рады, что я жива, но не это было их целью.
Мало верится, что меня сразу же куда-то пристроят. У меня ни жилья, ни денег, ни власти, ни хоть какой-нибудь элементарной информации об этом мире. Ну, разве что, совсем минимальная, которую успела почерпнуть из книг в замке. Но, начистоту, сколько я там прочитала? Пролистала две-три книги, останавливаясь лишь на картинках и жирных шрифтах? То-то же.
Что-то мутно как-то на душе от всего этого. Слабо начала ворочаться в глубине души интуиция, которая ненавязчиво намекала, что я вновь куда-то вляпалась. Скорее всего, с моей помощью они хотят выведать как можно больше информации о замке, его обитателях и Наследнике. Мда.
Начали одолевать разные мысли грустного характера, касающиеся не только данной ситуации, но и вообще. Мне восемнадцать, я ни разу не была влюблена, здесь всего лишь человек, который больше похож на смеска, ничего нет, остается надеяться лишь на милость Светлых. Семьи, по сути, у меня никогда не было, я никому не нужна. Все вроде? А, нет, в довершение ко всему, иду по лесу с разбитыми коленями в бальном, испачканном кровью платье. Вот теперь точно все.
И любви хочется. Не той, извращенной, что у меня с кирсаном. Вообще не пойму, что это было. Особенно тогда в подвале, после созерцания ужасной гибели дриада. Что Ринальдо от меня хотел – тоже неясно. Хотя нет. Вот тут как раз и ясно. Просто не привык к отказам.
От всех этих мыслей так грустно стало, что захотелось всплакнуть. Но вместо этого принялась напевать себе под нос песенку, которая соответствовала настроению. Про чужую историю любви, которая закончилась ничем. Как, впрочем, в реальной жизни часто и происходит.
– Ты поешь? – удивилась Миранда.
– Эм… Да так. Просто напеваю, – смутилась я.
– Спой громче – идти скучно. Мужчины заняты своими разговорами, эта парочка лишь собой и любуется. А мы как бы и не у дел. Спой, пожалуйста, – попросила она, умильно состроив рожицу.
– Она грустная. И на незнакомом тебе языке, – не проняло меня.
Веселое настроение возвращаться и не думало. Хотя обижать девушку также не входило в мои планы.
– Ничего страшного. Песня – это в любом случае хорошо. А потом, если захочешь, вкратце расскажешь мне суть песни. Да и я знаю несколько языков, –