сейчас вышестоящие деньги им платят и на раны дуют, а потом уберут за излишне длинные языки. А заодно и тех, кому они потрепаться успели. Вот Арон с Реной и вернулись в Санариш, тут им полегче было. Как понимаешь, хайнес, выгородивший убийц матери и отца Рены, благих эмоций вызвать у них не мог. Собственно, по этой причине Ранхаш и не стал пытаться доказать их вину посмертно. Об их участии он знает и из расследования этот факт не упустит. Нет, не нужно считать его излишне сентиментальным. Это тут не при чём. Ранхаш не очень хорошо относится к покрывательству, которое хайнес вынужден порой оказывать, – судя по скривившемуся лицу лекаря, харена этот факт невероятно бесил, – поэтому это своего рода справедливость. Хайнес скрыл преступление убийц, а Ранхаш скрыл попытку мести именно со стороны Дебриев. Своего рода компенсация, от которой когда-то отказался Арон.
– А если хайнес прознает об этом покрывательстве?
– Переживаешь за Ранхаша? – Шидай хмыкнул, но почти тут же опять стал серьёзным. – Если говорить об участии Арона и Рены, то придётся сообщить и причины и разворошить эту историю с Лерыями и Жиинами. Хайнесу это тоже не нужно. Можно отмазаться заботой о его спокойствии, а там, если что, Шерех подсобит.
Шидай умолк и с сомнением посмотрел на бледное лицо Майяри, думая, рассказывать ли ещё кое-что, и всё же продолжил:
– Вчера Ранхаш опять допросил слуг Арона, пытаясь вызнать что-то про этого Дешия. Нынешние слуги вообще ничего про него не знают, но, как выяснилось, служили они Арону всего шесть лет. Ранхаш нашёл кое-кого из старых слуг, и они рассказали, что раньше в доме жил старик, безбородый, с длинными седыми волосами. Весь такой благостный, вежливый, всегда готовый помочь. Он к Рене был приставлен как нянь, говорят, баловал девчонку нещадно. Лет пять прослужил, а потом куда-то исчез, и никто не знает куда. То ли умер, то ли расчёт взял и уехал.
Майяри закрыла голову руками и уткнулась лицом в покрывало. Тяжесть с груди переползла на всё тело.
– Не принимай это так близко к сердцу, – Шидай вздохнул и погладил скрючившуюся Майяри по голове. – Они сами выбрали этот путь.
С губ девушки сорвался судорожный вздох.
– А как выбрать другой путь, когда кто-то близкий, кому ты доверяешь больше всего, твердит, что это единственно верный путь? – тихо спросила она, и лекарь в замешательстве посмотрел на неё. – Я уверена, Деший не молчал. Если бы вы видели его, то сразу поняли бы, кто главный в этом деле. Вот вы все говорите, – вы все так будете говорить! – что они сами выбрали свой путь, сами всё сотворили, осуждаете их… А кто-нибудь из вас подумал протянуть им руку помощи и вытянуть из того болота, в которое они угодили? Хоть кто-нибудь? Нет, вы жалели их, но при этом считали, что они сами должны справиться. Обязаны! – последнее слово она выплюнула с таким отвращением, что Шидай почувствовал вину. – Все обязаны быть смелыми, умными, рассудительными и поступать правильно. И плевать, что с ними происходит, они всегда обязаны быть сильными. А если ты не можешь быть сильным, что тогда? Не жить? Но