сердцем видеть звуки перестану.
Тридцатое ноября
День до вторжения зимы.
Пустые ветки.
Дома в осаде полутьмы.
Дворы в подсветке.
Десантом сброшены с небес
Пылинки снега.
Покров белеет, не исчез –
Итог набега.
Ужасный с виду снеговик
Стоит, оскален.
Какой чудак его воздвиг,
В каком запале?
Пугает всех внутри двора.
А мне не страшно:
Не доживёт он до утра –
Тепло и влажно.
Новые районы
Я в новых районах
себя ощущаю приезжей.
Здесь город как будто чужой
и не станет родным.
Стараюсь бывать здесь недолго
и видеться реже
Со всем, что мне чуждо,
и станет навек таковым.
Здесь нет Петербурга.
Здесь то, что отстроили позже.
Здесь кружат дома,
устремляя стекло в облака.
Да, может, они и удобны,
и видом пригожи,
Но нет в них души,
что собой оживляет века.
Я в новых районах
страшусь высоты неоглядной.
Теряюсь среди перекрестков
шоссейных дорог.
Мне хочется с городом слиться
в беседе отрадной…
А здесь вдохновения нет.
Ни желаний, ни строк.
* * *
Доходный дом – типичный вариант
Архитектурных питерских сюжетов.
Любой фасад, как старый фолиант,
И не раскроет нам своих секретов.
Здесь этажи – подобия страниц,
Где всякий год вносил свои поправки:
Менял число и расстановку лиц,
Считал урон, учитывал прибавки.
Не каждый был любой погоде рад,
Встречал рассвет, а кто-то ждал заката.
Но всё скрывал изысканный фасад.
Да и теперь скрывает, как когда-то.
Сосульки
То клыками, то кинжалами,
То колючей бахромой,
Сталактитами и скалами
Виснут с крыш над головой.
Украшения сомнительны:
Видно, происки зимы?
Или промахи строителей,
Что расхлёбываем мы?
От закона до случайности
У судьбы свои мосты,
И сосульки в смертной крайности
Вдруг сорвутся с высоты…
Задираю кверху голову…
Выше крыши – бирюза!..
Всё ж бывает даже здорово
От земли поднять глаза.
Зима
По Неве гуляют люди.
С вертолёта – что горохи
На искристом белом блюде.
Развлечение эпохи?
Нет, конечно. Было дело:
Конки шли, потом трамваи,
Беспрепятственно и смело
Невский лёд одолевая.
Каждый раз зимою новой
От причала до причала
Клали рельсы от Дворцовой –
Ради прихоти сначала.
Позже стали