озера и леса.
Она поежилась. Столько лет прошло, столько приложено усилий для того, чтобы забыть, но, поди ж ты, сердце тут же замирает от одной лишь мысли о том времени. И каждое упоминание о нем заставляет вновь переживать эхо давнего ужаса так, словно это произошло совсем недавно.
Ладно, пусть будет так. В конце концов, следовало сделать это гораздо раньше – вернуться и избавиться от этого наваждения.
Все были правы – ничего не было… Ничего, кроме ее детских фантазий…
7
Прошло, наверное, всего несколько минут, прежде чем Полина вынырнула из своих размышлений, но сейчас она чувствовала себя уже совсем иначе. Тело будто обмякло, расплылось, в затылке поселилась тупая боль, обещающая в скором времени расползтись по всей голове. Взглянув на часы, Полина приподняла брови – четверть двенадцатого. Пока попрощается и доберется до дома, наступит полночь. Золушку дома никто не ждал, но если она не поторопится, то завтра обязательно превратится в тыкву.
А вот для участников съемочной группы, казалось, времени просто не существовало. Возможно, их завтрашний день был спланирован таким образом, что они могли спать до обеда, поэтому никто и не торопился. Но у Полины был творческий вечер поэтессы Душко, читатели разнообразных возрастов и претензий, и вообще – следовало как-то обдумать столь неожиданное, но желанное предложение режиссера. Согласившись вот так, с разбегу, и не расспросив о подробностях, Полина Скороходова лишний раз убедилась в том, что совершенно не умеет строить планов, да и вообще плохо приспособлена к принятию серьезных решений.
Уехать с группой малознакомых людей хрен знает куда и хрен знает зачем? Да, на такое может решиться только неорганизованный человек вроде нее…
– У вас такое лицо, словно вы жалеете о том, что согласились, – вдруг заявил Андрей Сайганов, слегка склонившись над столом и поймав ее взгляд.
– Думаете, что умеете читать чужие мысли? – поежилась Полина.
Молодой человек усмехнулся, скривив красивые губы:
– В вашем случае это легко.
Полина перевела взгляд на Мару, которая, несомненно, прислушивалась к их разговору. Откинувшись на спинку стула, актриса цедила свой бесконечный виски. Ее непроницаемое лицо в вечернем полумраке было похоже на восковую маску. Официанты зажгли небольшие фонарики под потолком, и теперь огоньки отражались на гладкой ухоженной коже актрисы.
"Лучше бы ты читал мысли того, кто действительно думает о тебе", – промелькнуло в голове. Пора было прощаться и убираться восвояси. Но в этот момент метрдотель внес блюдо с шашлыком, от запаха которого Полину немного замутило.
– Не любите мясо? – заметив ее реакцию, спросил Сайганов.
– Нет, – покачала она головой. – И не спрашивайте, почему. По-моему, объяснения излишни, – Полина достала телефон, чтобы вызвать такси.
Костров, до этого дремавший, облокотившись на собственную руку, оживился и потер ладони:
– Но вот и шашлычок!
Воспользовавшись общей радостной суматохой, Полина дозвонилась в службу