недоверчиво ухмыльнулась Нинка. – А какие же ему нравятся?
– Такие как я, – спокойно ответила Ольга.
Проститутка вылупила глаза, прошлась еще раз оценивающим взглядом по Ольге, потом по-мужицки закинула голову назад и громко заржала.
– Да ты что? Такие как ты?! Да у тебя ж ни сиськи ни письки и жопа с кулачок! Тебе же еще соску сосать надо, а не. . .
– Заткнись! Не то пожалеешь.
– Че-во?! – снова протянула Нинка, угрожающе набычившись. – Ты мне что, еще грозить будешь? Ты давай, не зли меня! А то я тебя сейчас буду как капусту шинко. . . Аять!
Нинка издала неопределенный звук, после того как Ольга быстрым и резким движением вывернула ей руку за спину в такое положение, что Нинке пришлось сильно нагнуться.
– Ты что? Пусти руку, сука, больно же!
Ольга чуть ослабила хватку, и сказала:
– Наверное, с тобой можно говорить только в таком положении. Я тебе еще раз повторяю, чтобы ты отвалила и чтобы около нас я тебя никогда больше не видела!
В этот момент дверь туалета отворилась, и в помещение зашли две девицы, одетые во все очень короткое. Увидев согнутую в три погибели Нинку, они удивленно посмотрели сначала на ее широкий зад, потом перевели взгляд на автора этой скульптурной композиции.
– Нин, что это она с тобой делает-то? – спросила наконец одна из них хриплым голосом.
– Чо-чо?! Чего стоишь, помоги – видишь, эта падла мне руку ломает! – отозвалась Нинка.
Девица подумала и решительно направилась в сторону Ольги. Однако через секунду она отлетела, отброшенная ударом ноги, обратно в объятия своей подруги.
– Эй, вы, двое! Стойте на месте и держите дверь туалета! – отдала приказание Ольга. – Иначе я и вам все ребра переломаю.
Девицы, пораженные прытью молодой худощавой девицы, молча повиновались и прикрыли дверь туалета.
– Ну вот! А теперь мы приступим ко второму пункту повестки дня.
Ольга подвела Нинку к умывальнику не давая при этом ей разогнуться и произнесла:
– Нельзя же тебя просто так отпускать. Надо почистить тебе платье.
Свободной рукой она включила воду и взяла с полки какую-то металлическую плошку, служившую некогда мыльницей. Налив в плошку воды, она аккуратно стала поливать спину Нинки. Та разразилась целой бурей матерных высказываний. Кроме того, она пыталась пнуть Ольгу ногой и вырваться.
Ольга тут же прекратила этот бунт, еще резче выкрутив руку Нинки.
– Стой спокойно и не двигайся! Будет хуже! – и продолжила водные процедуры.
– Вот сука! Ты хотя бы тепленькую включила бы, падла! – почти плачущим голосом произнесла Нинка.
– Ничего, ничего. Перебьешься. Бешеную суку можно остудить только холодной водой.
Процедура омовения продолжалась еще минут пять, в результате чего платье Нинки стало совершенно мокрым. После чего Ольга наконец отпустила руку Нинки, и та со стоном стала растирать ее.
– Вот, и хорошо. Теперь оно почти без пятен. Хотя нет, вот здесь еще. . . – озабоченно произнесла Ольга и плеснула из плошки воду