алмазами вместо глаз. Лицо его было настолько страшным, что любая европейская женщина разродилась бы, только увидев его, в любом сроке беременности, пол был застелен шкурами леопардов, на стенах висели яркие картины неведомых художников. На них были изображены какие-то знаки. Наверное, это причиндалы шамана, подумал Лазарев. Но его больше интересовало состояние дочери вождя. Негритянке было около пятнадцати лет. По канонам классического акушерства она была юной первородящей. Небольшого роста, с остроконечным овоидом живота – типичное телосложение женщины с узким тазом. Лазарев осмотрел роженицу и пришёл к выводу, что головка плода намного крупнее родовых путей.
Родовая деятельность не прекращалась, временами негритянка постанывала от боли. Нарастание силы схваток могло привести к разрыву матки и смерти от внутреннего кровотечения. О жизни будущего наследника в этом случае не могло быть и речи.
Елена Георгиевна просидела у постели роженицы всю ночь. Она ни на миг не сомкнула глаз. Хотела помочь, но не знала: как это можно сделать в этих условиях.
Шаман выкурил злых духов, но это мало чем помогло. К сожалению, люди вождя говорили на местном наречии. Елена Георгиевна не понимала слов, но смогла уловить основную мысль: они решили привязать женщину за ноги к двум буйволам и погнать животных в противоположные стороны. Если порвёт женщину, то родившийся наследник возьмёт её жизненные силы. Если родится девочка – её бросят под ноги животным, потому что она станет колдуньей! Всё это рассказал ей сам вождь, прекрасно владеющий португальским, официальным языком.
Лазарева пыталась убедить его, что женщина сможет родить самостоятельно. Ей нужно только отдохнуть. К счастью, роженица затихла. «Родоразрешение» решили отложить до утра.
А ночью прибыла военная машина с мужем.
Хосе Альварес двумя словами на русском языке убедил короля алмазов в необходимости вернуть врачей в лагерь.
– А женщина? – спросила генерала Елена Георгиевна. – Он же погибнет! И у ребёнка, рождённого таким способом нет никаких шансов!
– Что вы хотите?
– Помочь роженице! Где гарантия, что она не погибнет, оставшись здесь?
– У меня есть гарантия, что советские врачи, супруги Лазаревы в течение суток будут возвращены назад! – ответил ей генерал.
– А женщина? – спросила Лазарева, глядя в глаза генерала. Он так пожал плечами, что Елене Георгиевне расхотелось задавать какие-либо вопросы. Судьба ребёнка и дочери вождя не волновали кубинского генерала. Хосе Альварес отвечал за безопасность больничного городка и жизни специалистов – других задач у генерала не было.
Лазарева посмотрела в глаза мужу и поняла, что была права в своих предположениях: случай безнадёжный.
– Кесарево сечение? – спросила она, зная ответ.
– Иного выхода нет. Это смертный приговор женщине.
– Тимур! Ты так спокойно говоришь об этом?
– В противном случае – смертный приговор нам.
– Но брат вождя у генерала!