чем покончим? – Он, воплощенная невинность, удивленно посмотрел на нее.
– С этим разговором. Скажи, что тебе стыдно за моего отца, да и за меня тоже, моя личная жизнь оставляет желать лучшего, что так мне и надо, я зануда, стерва, грымза, и прочее, и прочее.
– Я хотел поговорить не об этом.
– О чем же? К чему менять привычные темы?
Маркус глубоко вздохнул.
– Послушай, Селия, как насчет того, чтобы заключить перемирие? – спросил он внезапно, скрестив руки на груди и не отводя от нее глаз.
Она удивилась не меньше, чем если бы он сжал ее в объятиях.
– Перемирие? С чего бы?
– Потому что мне все это надоело.
Она была поражена тем, какая усталость прозвучала в его голосе.
– Надоело?
– А тебе? Разве нет?
Селия собиралась сказать, что полна сил для дальнейшей вражды, но почему-то промолчала. Разве не она всего пару минут назад хотела, чтобы их отношения изменились? Ну вот, мечты сбываются, и теперь только от нее зависит, станут ли они ближе друг другу.
– Если только совсем чуть-чуть.
– Поскольку мы оба не в восторге от постоянных склок, давай помиримся?
– И сколько, интересно, продлится этот мир? Пять минут?
– Может быть, не будем столь категоричны и попробуем хотя бы десять?
– Пока длится разговор?
– Вот именно. Выдержишь?
Перемирие? Ну что ж. Она постарается. Хотя бы потому, что до смерти интересно, о чем он хочет поговорить. К тому же не хотелось показаться неразумной. Она разумна и готова это доказать.
– Постараюсь. – И она сухо улыбнулась ему.
Уже легче, чем ожидал Маркус. Он думал, Селия настроена куда более категорично. Но нет, никакого сарказма.
Она не переставала его удивлять. Сплошные сюрпризы. Теперь, оказывается, с ней можно договориться вполне по-человечески. Или это отец так на нее повлиял? Да уж. Джим Форрестер, конечно, не самый приятный человек на свете, но, по крайней мере, он может приструнить зарвавшуюся девицу, возомнившую о себе невесть что.
– Думаю, ты ожидала другого эффекта, попросив меня поговорить с отцом, – начал он.
– Нет, конечно. – Все-таки он опять за свое!
– Слишком много для непринужденной беседы.
– Да уж. – Она вздрогнула, снова вспомнив подробности разговора. – Не могу поверить, что он высказал все это при тебе.
– И я тоже.
– Мне так жаль, что тебе пришлось все это выслушать.
– Это не твоя вина.
– Безусловно, но ведь он поставил тебя в неловкое положение.
– Мое положение было и вполовину не таким неловким, как твое.
– Несомненно.
– Кто виноват, что твой отец увяз в Средневековье?
– Во всяком случае, не мы.
Длинная аллея вела к самому сердцу сада, в самую гущу молодых деревьев, кроны которых золотило полуденное солнце. Их высокие стволы упирались в безоблачное сочное голубое небо. Такой прекрасный и такой ужасный для Селии день. Где справедливость?
Молодые