Серебряный лебедь. Амо Джонс

трусиках и поднося ко рту прохладное горлышко бутылки.

      Она взмахивает руками, увлеченная черным платьем с пайетками.

      – Это значит, мы напьемся так, что больше никогда не будем переживать за свой вес.

      Я смеюсь, делая еще один глоток и указывая на платье, которое она рассматривает.

      – Договорились. Кстати, можешь надеть это платье.

      Она кивает, а затем поворачивается, чтобы осмотреть меня с ног до головы.

      – Между прочим, – подражает она моему тону, съедая глазами каждый миллиметр моей кожи, – у тебя охренительное тело, Мэди. Как ты умудрилась от меня это скрыть?

      Я краснею и меняю тему:

      – Надень платье.

      Дверь моей спальни распахивается, и я оборачиваюсь, прижимая к себе бутылку шампанского и ожидая, что сейчас сюда войдет Тилли.

      Это Тилли. Но она не одна. Черт.

      – Охренеть! – выдыхает Хантер.

      Нейт останавливается на пороге, закрывая собой вход в комнату, а затем я вижу Бишопа. Его глаза, кажется, пожирают мою кожу, заставляя меня чувствовать себя еще более обнаженной, чем есть на самом деле.

      Я с визгом ныряю за кровать:

      – О боже! Все, кроме Тилли, сейчас же убирайтесь отсюда!

      Бишоп смотрит на меня, наклонив голову, его глаза озорно мерцают.

      – Эй! – я указываю на дверь. – Быстро. Убирайтесь!

      Они уходят, но перед этим Хантер успевает остановиться в дверном проеме, ухватившись за него двумя пальцами:

      – Просто хочу поинтересоваться. Чем вы двое тут занима…

      Бишоп вытаскивает его из моей комнаты за воротник, и Тилли захлопывает дверь.

      – Господи, – бормочу я, поднимаясь на ноги, – гребаная стая.

      Тилли все еще удивленно смотрит на дверь, и я заливаюсь смехом.

      – Прости за это. Мне следовало предупредить тебя о моем сводном брате и его стае… – я делаю паузу, пытаясь подобрать для них подходящее слово. – Да, именно стае. Волков.

      Тилли поворачивается ко мне и улыбается:

      – Совершенно никаких проблем.

      Следующие пару секунд она с интересом на меня смотрит.

      – А если серьезно, можно мне твои сиськи, потому что мои просто крошечные лимоны по сравнению с этими восхитительными… штуками.