благу, о котором вы так печетесь. Если все получат работу, зарплаты вырастут и цены, соответственно, тоже. И куда это приведет всех нас? – Пэрри вновь улыбнулся, самодовольной улыбкой осведомленного и здравомыслящего человека, который вразумляет оторванного от жизни идеалиста.
Глядя на его круглое веселое лицо, я невольно вспомнил фразу, брошенную Ричем в январе: когда Пэрри доставили в Тауэр и показали ему орудия пыток, у него моментально развязался язык. Но спрашивается, кто в таких обстоятельствах сумел бы устоять? Все, что рассказал Пэрри, касалось исключительно Томаса Сеймура и никоим образом не компрометировало леди Елизавету. Он был проницателен, умен и верен своей госпоже.
Пэрри повернулся к моему помощнику, которого ему уже доводилось видеть прежде, поскольку в Лондоне Николас иногда сопровождал меня во время визитов в канцелярию патрона.
– Ну а вы, молодой человек, наверняка с увлечением внимаете всем этим памфлетам и проповедям, направленным против алчных богачей?
– Нет, сэр, – ответил Николас. – Я полагаю, все эти разговоры подрывают законную государственную власть и ведут лишь к смуте и беспорядкам.
– Вижу, несмотря на молодость, вы отнюдь не глупы, – одобрительно кивнул Пэрри. – Как проходят ваши научные занятия? Еще не вступили в коллегию адвокатов?
– Надеюсь, это вскоре произойдет, хотя я и довольно поздно начал изучать юриспруденцию.
– Что ж, насколько я могу судить, вы всегда выполняете свою работу добросовестно. – Лицо Пэрри внезапно стало серьезным, и, подобно миссис Бланш, он устремил на Николаса испытующий взгляд. – С вами можно обсуждать вопросы, которые необходимо держать в строжайшем секрете? Предупреждаю: подробности дела, о котором нам предстоит говорить, производят тягостное и даже отталкивающее впечатление, а также способны породить множество гнусных сплетен.
– Тягостное и даже отталкивающее впечатление, сэр? – растерянно переспросил Николас.
Судя по вытаращенным от удивления глазам Овертона, подобного поворота он никак не ожидал. Я, впрочем, тоже.
Лицо Пэрри оставалось непроницаемым.
– Да, речь пойдет о вещах воистину ужасающих, – проронил он.
– Мастер Пэрри, я никогда не обманывал доверия своих клиентов, – произнес Николас.
Патрон повернулся ко мне, и голос его внезапно стал жестким:
– Я могу быть с вашим помощником совершенно откровенен, Мэтью? Вы уже поняли, что речь пойдет о вещах, выходящих за грани привычных представлений.
– Мастер Овертон доказал, что умеет хранить тайны, еще когда мы с ним служили покойной королеве.
Пэрри кивнул, улыбнулся и, вновь сияя приветливостью, похлопал Николаса по плечу:
– Извините, но я должен был об этом спросить.
Подойдя к письменному столу, он уселся за него, а нам указал на стулья напротив:
– Лучше перейти прямо к делу. Времени в нашем распоряжении не так уж и много. – Он подвинул Николасу чернильницу. – Записывайте,