сам его построил. Но дом – это всего лишь дом. Вся прелесть не в нём, а в местности. Жизнь в нашем посёлке во многом выглядит примитивной, как в деревне.
– Здесь хорошо, – сказала я. – Правда, хорошо.
– Вот твоя комната, Ника, – произнёс Илья Алексеевич, открывая дверь передо мной.
Как раз недалеко от комнаты Макса. Всего лишь небольшой коридор отделял наши комнаты. Это хорошо.
Стараясь справиться с волнением, я глубоко вздохнула и, постучав для вежливости, тут же вошла в комнату Макса. Вошла и едва не поперхнулась. Воздух в комнате Макса был до того насыщен запахом лекарств и несвежести, что немудрено, почему у меня, беременной женщины, закружилась голова, но я постаралась отогнать от себя дурноту и сосредоточилась на Максе.
Он читал книгу и вскинул голову, когда я вошла.
Не ожидал он снова увидеть меня и рявкнул:
– Убб-бирайся!
– Ну уж нет, – ответила ему строго. – Я приехала специально, чтобы помочь тебе. А тем более, что ты мой пропавший муж.
– Кк-как ппп-приехх-хала, тт-так и уеззз-зжай! – прорычал он, заикаясь.
Я сделала шаг к нему, внимательно глядя на связанный плед, укрывающий его ноги.
Макс на меня смотрел. Он отвернул лицо к окну. Сильными пальцами он сжимал книгу, и я видела, что его костяшки даже побелели, что выдавало его напряжение и его злость.
– Макс, послушай, – прошептала я с мольбой в голосе. – Я прошу у тебя не так уж много… Удели мне десять минут своего времени. Всего десять минут. Умоляю тебя. Это важно.
Он повернул ко мне лицо и негромко произнёс:
– Мм-моё имя И-ивв-ван.
Стиснула зубы и нехотя кивнула.
– Ладно. Как скажешь… Иван, так Иван.
– У тт-тебя п-пять мм-минн-нут, – проговорил он.
– Постараюсь уложиться, – улыбнулась я.
Взяла стул и поставила его рядом с Максом. Напротив него.
Села и положа руки на колени, заговорила.
– Я помню тот день, когда мне сказали, что твоя группа пропала. И ты пропал. Я весь день звонила тебе на телефон. Ходила вокруг дома и вглядывалась в лица прохожих мужчин, надеясь увидеть в них тебя… Надеясь, что ты вот сейчас вернёшься… Но ты не пришёл. Не вернулся ни через день, ни через два… Прошли недели, месяц, два, три, полгода…
– Я старалась меньше бывать дома, подолгу оставалась на работе, до самого последнего пациента. И потом бродила по городу, пока уже совсем не валилась с ног. Помню, я как-то увидела группу парней… не совсем трезвых… Было темно и ни одного человека… я пошла прямо на них.
Посмотрела на Макса. Он молчал и смотрел на меня тяжёлым взглядом.
– Я была готова на всё, чтобы перебить внутреннюю боль. Но… – я горько засмеялась. – Они расступились передо мной, позволяя мне пройти. И молчали, ни звука не произнесли, пока я не скрылась из их вида. А когда я прошла мимо частных домов, завыла собака. Наверное, они все тогда почувствовали мою боль и тоску. Дома я продолжала страдать.
Вытерла набежавшие слёзы. Воспоминания о боли были слишком яркими и ещё неостывшими