Отец-одиночка до встречи с тобой. Татьяна Михаль

это время Никита безумолку трещал о своих детях, как они росли и сколько всего стоит мне в будущем ожидать. Я его не прерывал и просто слушал. Мы часто так болтали с другом. Точнее, он говорил, а я слушал. Уже вошло в привычку.

      После нехитрого перекуса, мы прямо в комнате малышки постелили себе матрасы, принесённые с других спален, и как настоящие подданные принцессы, охраняли её сон и покой.

      Среди ночи, когда я забылся тяжёлым сном, меня разбудил невероятно громкий детский крик.

      Я вскочил как ужаленный и бросился к кроватке Алины, испугавшись не на шутку, что кто-то проник в дом и сумел обойти меня и Никиту.

      Мой товарищ тоже уже был на ногах, разбуженный малышкой. Он включил ночник.

      – Что-то отвык я от детских неожиданных ночных пробудок, – мрачно заметил Никита. – Давно так душа в пятки не уходила.

      – Не говори. Если уж ты перепугался, то представь какого мне. Я уже было пожалел, что не взял с собой ружья.

      – Хех! – хмыкнул друг. – Уверяю, тебе оно ещё понадобится.

      – Ну что такое случилось? – ласково спросил я у малютки. – Почему плачешь?

      Алина сидела в кроватке и рыдала, растирая пухлыми кулачками горючие слёзы по раскрасневшемуся личику. Я подхватил её на руки и прижал к себе, и малышка немедленно упокоилась. Только икота да порозовевшее мокрое лицо говорило о недавней детской трагедии.

      – Не спится сладкой Алине-Малине? – заворковал я, укачивая на руках малышку.

      – Проверь памперс, – посоветовал Никита, когда он проверил по видеокамерам дом. – В доме всё чисто.

      Это не могло не радовать.

      – Памперс сухой, – озадачено произнёс я и почесал макушку. Алина продолжала икать.

      Надо бы малышке дать воды.

      – Значит, кое-кто уже начинает воспитывать папочку, – засмеялся друг.

      Я посмотрел на дочку, которая неотрывно смотрела на меня и тихо сквозь икоту что-то лепетала, понятное только ей.