и над насестами в курятниках «куриных и лошадиных богов». Для коней таковым «богом» служит особенный камень с дырой, для кур – горлышко от кувшина.
16
Во Владимирской губ., между прочим, держится такое поверье, что мыться в банях не грешно только мужним женам, а вдовам и девицам грешно, – «но если с молитвой, то и им прощается».
17
Сообщивший этот случай прибавляет, что местные крестьяне считают рассказ вполне достоверным.
18
На Феклу-заревницу (зарево от овинных огней) происходят обыкновенно «замолотки» (начинают молотить по утрам с огнем): это первый именинный овин; на Покров – вторые именины.
19
Напр., в Пошехонье, где «мару» представляют красивой высокой девушкой, одетой во все белое, но зовут ее «полудницей», относя прямо к «полевым духам». В Олонецкой губ. мара – невидимое существо, живущее в доме помимо домового, но с явными признаками кикиморы (прядет по ночам на прялке, которую забыли благословить, рвет куделю, путает пряжу и т. д.).
20
В Калужской губ. (в Жиздринском уезде) это же привидение, которое видят в лунные ночи за самопрялкой или за шитьем, так и называют – марой. Эта страшная растрепанная мара сидит и гремит самопрялкой. Как погремит, так и будешь одну куделю прясть целый день; пошьет у кого, тот одну рубашку в неделю не кончит: все будет перепарывать и т. д.
21
Вятские обруселые пермяки так называемого Зюдлинского края, проходя мимо нечистого места, где живет их «кусьдядя» с женой – «кикиморой», слыхали в ночную пору детский плач и говор. Значит, живут они семьями. В хлевах у этих вятчан вместо кикиморы живет «стриж», который, поселившись среди овец, вместо всяких паразитов, выстригает у нелюбимых животных почти всю шерсть догола. Представляют себе этого злодея в виде птицы сыча с крыльями из мягкой кожи, не покрытой перьями.
22
Несколько полнее обрисовывается он в самых глухих лесных трущобах. Здесь сохранился рассказ о том, что кикиморы о святках, в ненастную погоду, рожают детей, причем страшно стонут и воют. Новорожденные же их, тотчас по появлении на свет, вылетают из избы через трубу на улицу, где и живут до Крещения.
23
В Новгород. губ. (в белозерских краях) и в ярославском Пошехонье этому духу дают еще названье «вольного» и все с тою же целью, чтобы не обижать его общепринятым прозвищем. В Олонецкой же губ. лешего зовут «лядом» («ляд тя возьми», «пошел к лядам», т. е. ступай ко всем чертям) и еще проще прямо «лесом», сознательно веруя в то же время, что «лес праведен, – не то что черт». Прозвищем «праведного» леший неизменно пользуется во всех лечебных заговорах. Великие знатоки всех лесных порядков и трущобных обычаев – олончане и онежане – знают не только о том, что у леших имеется свой царь – воевода, но и как надо звать его по имени. Если кто-либо из его подданных чем-либо обидит лесника – последний говорит заклятье, жалуясь в нем на «праведного леса», причинившего лихо, и просит избавить от беды. В