что-то пробормотал. Виланд прислушался, но кроме мычания и хрипа в груди ничего не разобрал. Кровавые слюни, стекая с подбородка, стали капать на снимок, воин вытер фотографию и, склонив ещё ниже голову, захныкал.
– Опомнился. Но ты уже ничего не исправишь, Ирка забудет тебя, она давно живёт с другим мужчиной. Да и он тоже чмо, ты хоть её уважал, а этот алкаш, только и лежит на диване и ругает правительство, словно оно виновато в его жизни. А дети, а что дети? Они вычеркнут тебя из своей жизни, придумают красивую сказку, как ты доблестно воевал и погиб героем. Хочешь знать чем всё закончится? Послушай, может будет интересно узнать. Бывшая жена растолстеет, она ведь так и не вышла из депрессии после развода. Её тело опухнет, но она будет верить, что виной болезням совсем нелишний вес. Твой старший сын Виктор, взяв пример с тебя, не захочет жить в семье и, найдя спасение в термине «childfree» (чайлдфри) окончательно сопьётся. А младший, тот трусливая душа, прямо как ты, сбежит от ребёнка, которого родит женщина и, уйдя в своё творчество, закончит жизнь в одиночестве.
Рядом что-то взорвалось. Ангел повернул голову на шум, заметил белую вспышку, бронетранспортёр подпрыгнул и тут же из открывшегося люка повалил чёрный дым.
– Готов, – равнодушно сказал Виланд и отвернувшись похлопал рукой по рыжей почве. – Ты никогда не думал откуда берётся металл? Нет? А зря. Ещё в начале сотворения планеты здесь был сплошной нарыв, всё кипело, камень плавился. Земля вращалась в десятки раз быстрей, это сейчас она успокоилась. Гравитация Луны буквально растягивала поверхность, разрывая её почву на тысячи маленьких островков. Самые тяжелые металлы опустились в центр планеты, сверху ничего не осталось, но метеориты продолжали падать и среди них были металлические. Со временем их поглотила коррозия, оставив после себя залежи железной руды. Так что имей в виду: твоя застёжка на ремне и все пули – это то, что прилетело к вам из космоса. И вы думаете, что металл бесконечен? Ошибаешься: всему наступает конец.
Ангел облокотился спиной на ствол дерева, втянул носом смолянистый запах хвои, прикрыл глаза и сразу улыбнулся.
– Слышишь? Это полевой воробей, а ты думал, что они только в городе живут? Ошибся. Им вообще наплевать на твоё существование, они жили до тебя и будут жить дальше. Что вы за уроды, – возмутился Виланд и, открыв глаза, посмотрел в сторону кустов, откуда доносилось чириканье стаи птиц. – Вам всё мало, жадность и зависть вот, что стоит у вас на первом месте. Хочешь сказать, что не так? Докажи. А, молчишь. Да соглашусь, есть в вас, что-то необычное, не только проблески любви, но вы как ни странно ещё и понимаете красоту. Эх, – выдохнул ангел и взял из рук умирающего фотографию.
После артобстрела у него в ушах все звенело. Он поморщился, проследил взглядом за удаляющейся фотографией, протянул руку и как ни странно успел поймать снимок, который чуть было не улетел.
– Зачем он тебе? Любовь ты проспал, да и была ли она у тебя, ты и сам не знаешь. Слушай, мне надоело с тобой сидеть, помирай, и я полетел.
– Нет, –