запевайте, братцы"(с),– единственное что крутилось в моей бедной голове. Так нелепо погибнуть, с карманами, под завязку набитыми артефактами. Да меня Центр на смех подымет. Если случайно выживу, лучше не возвращаться, подумал я. Засмеют. Это все равно, что умереть от жажды на берегу реки. У байкерши из-под шлема освободилась прядь рыжих волос и щекотала мне нос, и я все понял и про красный мотоцикл и почему мы так гнали, как на пожар – у роковых женщин полумер не бывает. Я еще сильнее сжал ее талию. «Хоть на последок помацать красотку»,-промелькнула шальная мысль. Эх, жаль, даже сиги не выкурить на такой скорости. Наконец мы въехали на Нусельский мост и резко затормозили. Что? Какая нелепая смерть. Этот мост в народе называли мостом самоубийц. Я смотрел на огненные сферы, а вот моя байкерша смотрела в противоположную сторону, я проследил за взглядом и увидел стелющийся белый туман. Такое ощущение, что он был живой. Туман стоял огромным квадратом, полностью перегораживая выход с моста. Из него появлялись и тут же гасли огромные фигуры животных, я могу поклясться что видел белые рога лосей, копыта каких то буйволов или быков, крылья орла. Я послышал нарастающий гул со стороны наших гребаных огненных шаров и в этот момент туман мгновенно перестроился в три огромные белые полусферы. Слава Богу, наши. Я хотел моей рыжей красотке предложить прижаться сильнее к перилам, как огненные сферы ударили одновременно со светлыми. В принципе, меня можно не кормить сказками про апокалипсис: я знаю, как это выглядит на самом деле. И я сейчас не хвастаюсь, но в этот момент я жестко пожелал, чтобы меня не было на том мосту, чтобы я исчез, растворился, чтобы меня не стало, потому что стало ясно, что мое несчастное человеческое тело сейчас вывернет наружу. Что силу этого двойного удара никакой человек не выдержит. Как в замедленной съемке я то ли видел, то ли чувствовал, как с двух сторон стеной летит эта ужасная всесокрушающая разрушительная волна. Мою левую руку внезапно сильно скрутили, а меня самого выбросило какой-то неведомой силой за перила моста, и через пару секунд я понял, что сейчас упаду в воду и наверняка разобьюсь. Во мне не было никаких картинок о прожитой жизни, враки это все, товарищи, все, что смог выдать мой измученный мозг, было: «Ну капец». И всссеееёёоооо!Мы преувеличиваем значение последних секунд жизни здесь, на земле. Самое главное – это то, как нас встретят там, на небе, ведь именно там нам предстоит провести Вечность после этого земного чистилища. Надо относиться к Вечности с почтением. Еще через пару секунд я упал на что-то мягкое, белое и падал вниз еще метра три. Когда инерция моего тела остановилась, я застыл и подумал: «Так вот какой он, рай». Но был жестоко выдернут за правую руку. «Ай, больно!»,– закричал я. «Значит, живой»,– усмехнулась моя байкерша, снимая шлем. Это она меня дважды выдернула – сначала с моста, а теперь из горы мягкой белой древесной стружки, на которой я ошарашенно восседал. Наш паром мчался по реке в неизвестном направлении, а за спиной моей роковой красотки разгоралась
