испытала угрызений совести из-за произошедшего между нами. Уилл принадлежал мне, пока Сэйди не отобрала его. Я ничем ей не обязана.
Это она обязана мне.
Я дважды обхожу дом и убеждаюсь, что все двери и окна заперты: вначале делаю один круг, а потом (поскольку не уверена, не упустила ли что-то из виду) второй. Опускаю жалюзи, задергиваю шторы и размышляю, разумно ли будет установить в доме сигнализацию.
Вечером Уилл, как и обещал, отвозит Имоджен в центр общественной безопасности. Я надеялась, что он принесет новости насчет убийства – что-нибудь успокаивающее, – но новостей нет. Полиция ни на шаг не продвинулась в расследовании. Я знаю статистику преступлений: около трети убийств или даже больше ложатся в долгий ящик, а полицейские департаменты завалены нераскрытыми делами. Это своего рода эпидемия.
Пугает, как много убийц расхаживает среди нас.
Вы можете встретить убийцу где угодно и ничего не заподозрите.
По словам Уилла, Имоджен нечего было рассказать полицейскому. Я и так знала, что в это время девушка спала. После вопроса, не замечала ли она чего-нибудь необычного за последние недели, у нее окаменело лицо:
– Мать, висящую в гребаной петле.
Офицер Берг больше не задавал ей вопросов.
Пока я обдумываю, не проверить ли двери и окна по третьему разу, муж окликает меня и спрашивает, скоро ли я лягу спать. Отвечаю, что скоро, подхожу к входной двери и дергаю в последний раз. И оставляю включенной лампу в гостиной, чтобы казалось, что мы не спим.
Поднимаюсь по лестнице и устраиваюсь в постели рядом с Уиллом. Но уснуть не могу. Всю ночь лежу и думаю о словах полицейского: о том, что малышка Бейнс нашла Морган мертвой. Интересно, насколько хорошо Тейт ее знает? Они в одном классе, но это еще не делает их друзьями.
Не могу выбросить из головы образ шестилетней девочки, стоящей над безжизненным телом матери. Испугалась ли она? Кричала ли? Прятался ли убийца поблизости, радуясь ее крикам? Как долго она ждала приезда «Скорой» и не боялась ли все это время за собственную жизнь? Я думаю, что эта одинокая крошка нашла свою мать мертвой точно так же, как Имоджен. Хотя нет, не так же. Самоубийство и убийство – очень разные вещи. И все же уму непостижимо, сколько ужаса довелось повидать этим девочкам за свои коротенькие жизни…
Уилл спит рядом как убитый. Я же гадаю: по-прежнему ли убийца находится на острове или уже уплыл.
Осторожно выскальзываю из постели. Сердце бьется как сумасшедшее. Надо убедиться, что с детьми всё в порядке. Лежащие на своих местах в углу комнаты собаки встают и следуют за мной. Я велю им вести себя тихо. Уилл переворачивается в постели, натягивая на себя простыню.
Идти босиком по деревянному полу холодно, но сейчас слишком темно, чтобы искать тапочки, и я просто выхожу из спальни и шагаю по узкому коридору.
Сначала направляюсь в комнату Тейта. Он спит с открытой дверью, включив ночник, чтобы не смели приближаться всякие ночные чудища. Маленькая фигурка лежит на кровати. Руки крепко сжимают плюшевого чихуа-хуа. Мальчик спит спокойным сном. Ему, в отличие от меня, не мешают мысли об убийстве и смерти. Интересно, что