и впоследствии ни у кого не дошли руки до восстановления наследия прошлого. Но вполне реальным было допущение, что изначально башни строились именно в Средние века. Потом многократно разрушались и восстанавливались. Тогда, в старину, каждое село стояло само за себя, и на помощь соседей можно было не надеяться, потому что нашествия чаще всего были массированными, и соседи тоже переживали трудные моменты, отсиживаясь в собственных башнях. Но со времен, когда имам Шамиль сдался русским в плен и границы стали охраняться российскими войсками, ни персы, ни турки больше не рисковали, и массированные нашествия врагов прекратились. Наверное, потому и башни никто больше не восстанавливал. Это в последние годы за них взялись плотно. Решили сохранить средневековый быт для потомков, потому и расселили целое село по городам и селам республики, а в самом селе, на месте, работали одни ученые-археологи. Это именно их видел со скалы командир взвода ОМОНа Маликов. Археологи копали свои траншеи в поисках чего-то интересного. И еще Маликов видел дым над двумя домами. Как оказалось, эти дома занимают не местные жители, а сами археологи, держащие своих поваров, и сейчас им в этих домах повара готовят обед. Один из археологов, старый и, видимо, опытный, выбрался из траншеи, поправил очки на длинном носу и хотел что-то сказать омоновцам, может быть, на обед пригласить, но, увидев семь десятков голодных ртов, промолчал.
Ответили археологи и на вопрос о взрывах по другую сторону перевала.
– Это монтажники линию электропередачи через горы тянут. Иногда что-то взрывают. Место под свои мачты готовят…
– А кто у вас старший? – спросил майор Илаев.
– Профессор Бадави Ниязович Ниязов, – ответила выглядевшая моложе своих лет женщина со спортивной фигурой. Но ее возраст выдавала морщинистая шея. Сергеев знал, что возраст женщины определяется по шее и рукам, морщины на которых скрыть невозможно. Это же знал, видимо, и автор полицейского рапорта, потому что обратил на это особое внимание.
– И где его можно найти? – спросил майор.
– Он, наверное, у себя в палатке. Со всеми вместе он жить не желает – с племянником устроился, отдельно палатку себе поставил. – Она кивнула в сторону села, на полдороге к которому стояла большая четырехугольная брезентовая палатка, похожая на военную, рассчитанную на отделение. Сама палатка была такой высоты, что в ней можно было, наверное, ходить в полный рост. Привык, должно быть, профессор к жизненному простору и пытается его сохранить даже на археологических раскопках.
Командиры взводов пошли в сторону палатки, не попрощавшись с археологами. Но они рассчитывали встретиться с ними и на обратной дороге. Так что время сказать «До свидания» у омоновцев еще было. Простые омоновцы и собровцы двинулись вслед за своими командирами.
Палатка профессора имела дощатый пол и такой же каркас, а из клапана посреди одного из скатов крыши высовывалась металлическая труба, в настоящий момент не дымящая. Тем не менее двойные стены палатки с подкладкой