люблю его.
– С глаз долой – из сердца вон! – равнодушно заявил Маг. – Если без любви не можешь – придется полюбить меня, – в холодных, зеленых глазах, была злая насмешка.
– Любовь, по “Придется” не возникает, ее либо заслужить нужно, либо разжечь в трепетном женском сердце. На что вы, Маг Северных земель, смею предположить, – вряд ли способны, ответила, дерзко, с такой же усмешкой.
И пусть хоть сожжёт теперь на месте! Быстрая смерть мне сейчас предпочтительнее. Все лучше, чем мучиться несколько часов в родах, как его предыдущие жены, и умереть вместе с дитём.
– А я смею вас уверить, младое создание, что не стоит быть настолько самоуверенной в вашем возрасте. Час тебе на сборы.
Глава 2
– Вы отобедайте пока. Отдохните, с дружиной своей, а я распоряжусь, чтоб девушке приданное собрали. Пойдем Мартушка. Пойдем, хорошая.
Голос князя долетал до меня откуда-то из глухой дали. Я словно бы провалилась в какое-то междумирье. Смотрела на все происходящее в зале приемов со стороны и не верила в реальность всего этого.
Князь подхватил меня за руку и поволок за собой. Мои онемевшие ноги заплетались, голова кружилась, сердце стучало как сумасшедшее.
Ну нет! Это все не может быть правдой! Проснись, Марта! Проснись!
– Лукерья! – князь кликнул смотрительницу женской половины терема.
Высокая плотная женщина, от сорока лет на вид, тут же оказалась перед князем и отвесила ему положенный поклон.
– Его превосходительство, Марту нашу выбрал. Невеста она теперь его. – отчеканил князь четко и важно. Без тени волнения. – Отбывают через час, собери ей приданное, как положено! Равно дочери княжеской! Торопись!
– Да как же, за час то? – опешила женщина.
– Живо, я сказал! И трех девок по проворнее, ей пришли, собраться.
– Да, ваше сиятельство! – Лукерья поклонилась и бросила на меня взгляд полный сочувствия.
А князь уже тащил меня дальше к женской половине терема, на которой была моя комнатка.
– Ты рубашку обережную жениху, закончила уже вышивать? – спросил на ходу.
– Закончила. Но ему дарить не стану! Хоть убей! – заявила решительно. – Не для него ткалась, не для него вышивалась! Не для него, я в каждый стежек вышивки силу свою вкладывала! Ничего из того, что любимому желала, я пришлому, чужому, пожелать не могу! Не люб он мне!
– Ну, щас не люб, чрез время станет, – мягко улыбнулся князь, остановившись и взяв меня за руки. – Ты только не шарахайся от него, дай возможность понравится.
– Да он и стараться к тому не будет! Не видишь разве – мертвая душа его и глаза точно лед холодные! – меня аж передернуло, как те колдовские очи вспомнила.
– Ты хулу то не неси! Получше меня еще о бессмертии души тебе известно. А что глаза ледяные, так лед, это ж вода, от тепла сердечного растает и в ручеек ласковый превратиться, тебе же ножки омывать станет.
Я чувствовала, что князь говорил со мной искренне, по-доброму. И наставлял он меня правильно. Покорной, послушной, да ласковой с мужем быть, а там, глядишь,