не ответила. И это разозлило ее. Плюс еще то, что она вышла из себя по такой причине.
– Роджер, – представился он и протянул ей открытую ладонь.
– Жанин, – сказала она и пожала его руку. У него были большие, сильные руки и британский акцент, который ей не удалось точнее идентифицировать. Ее раздражало, что она обратила внимание и на это тоже.
– И не поэтому, кстати. Просто ты оказалась единственной, кто разговаривал на понятном мне языке.
– Хорошо, если бы я могла сказать то же самое.
Сейчас пришла его очередь открыть рот от удивления. Он улыбнулся, неохотно, но широко, а она вернулась к своему бокалу и заработала себе очко, прекрасно понимая, что матч только начался.
Сорок четыре минуты спустя Жанин вышла в дамскую комнату и увидела себя в зеркале. Она испытывала огромное чувство вины. Она улыбалась. Улыбалась довольной, слегка пьяной улыбкой, и, хуже того, ее щеки горели румянцем. Ей было хорошо. Нет, весело. Она смеялась и удивлялась сама себе и где-то в глубине души ощущала определенный дискомфорт. Альберт должен был появиться в течение получаса или немного позднее, а она стояла и глупо улыбалась веселому мужчине с горой мышц и британским акцентом и перебрасывалась с ним взглядами.
Жанин нетвердой рукой вытащила свой мобильник. Нашла номер Альберта. Открыла новое CMC.
«Я люблю тебя, – написала она. – Мы скоро увидимся».
Однако послание показалось ей слишком фальшивым. Только усилило чувство вины, и она стерла все и начала сначала.
«Я уже выпила два с половиной бокала белого вина. Если ты не придешь в течение четверти часа, сбегу с хорошо тренированным англичанином».
Так было лучше. Она отправила сообщение, бросила последний взгляд в зеркало, и решила не поправлять волосы (не сейчас, не для англичанина, позднее, пожалуй), и повернулась, собираясь вернуться в ресторан.
К ее удивлению, он стоял там. Маленький неохраняемый гардероб перед туалетами был пуст, и множество мыслей успели пронестись у нее в голове. Пожалуй, он устал и хочет уйти домой, наверное, задумал забрать ее с собой. Скорее всего, попытается зажать среди курток в надежде, что она уступит его грубым ласкам в окружении ароматов весеннего вечера, еще хранимых тонкой верхней одеждой, только что появившейся с улицы.
Подобные перспективы, пусть даже чем-то привлекательные на уровне фантазий, в реальности нисколько ее не интересовали, и, абсолютно уверенная в его намерениях, она повернула в сторону, пытаясь проскользнуть мимо него, и заспешила вдоль рядов мягких курток, но он сделал шаг навстречу ей, положил одну руку на плечи. У нее зачастил пульс, она мгновенно протрезвела, спросила себя, что происходит, и резко остановилась.
Удивленная.
Он чем-то уколол ее сзади в шею.
Жанин посмотрела ему в глаза. Он больше не улыбался. И как раз когда она нашла, что сказать, язык перестал ее слушаться.
Тридцать пять минут спустя стеклянные двери открылись, и молодой человек по имени Альберт ван Дийк подошел к метрдотелю и поинтересовался