он ушел.
Через неделю его пригласили в КГБ – контору глубокого бурения, как тогда шутили. Виктор Александрович разложил перед ним на столе три фотографии, на одной из которых красовалась Светлана.
– Знаешь кого из них? – спросил Виктор.
– Вот это Светлана из Киева. А этого, похожего на актера Стриженова, я видел на выставке импрессионистов месяц назад. И кажется, в ресторане «Метрополь» после выставки, уж больно запоминающаяся внешность.
– А третьего не видел? – спросил Виктор.
– Нет, – ответил Сафрон.
– Значит, эта Светлана Ивановна Коровушкина, под фамилией которой ты ее поселил в «Метрополе», вовсе и не Светлана Ивановна из Киева. Это Доротея Иосифовна Нельман из Одессы. А этот малый, похожий на Стриженова, – Фебус Георгиевич Макошвили. Его еще «Макашом» кличут в определенных кругах, хоть белобрысенький такой, а грузин. И паспорт на имя Светланы Ивановны Коровушкиной тебе, похоже, подсунули не зря, ох, не зря. Следы запутать хотели. Умный там шибко кто-то, ой, умный. И этот умный, похоже, вот этот третий, которого ты не видел. Богдан Лазаревич Шекельсон. В обиходе – Бодя и Бога, – прервался на время Виктор Александрович Анучин.
– Да, я, кажется, слышал это имя, когда Светлана говорила по телефону, – вспомнил Сафрон.
– Это имя скоро услышит весь Советский Союз, если мы с тобой его не остановим, Сафронушка, – произнес Виктор Александрович.
Сафрона аж несколько покорежила такая фамильярность, но он промолчал.
– Этот Бодя, Сафрон, очень занятная личность. Окончил школу в Одессе с медалью, мединститут там же, тоже с медалью, ординатуру, аспирантуру. Кандидатскую защитил по онкологии, докторскую вроде собирался писать, да вот встретил где-то твою Свету-Дору-Доротею и все послал к чертям: всю науку, всю карьеру, всю медицину, всю прежнюю жизнь – все к чертям! Стал по кабакам с ней кружить. А на кабаки деньги нужны. Так он освоил картежное ремесло, и все катраны тамошние, одесские, поднял, прихлопнул и оставил без бабок. Ну, шпилевые, понятно, к уркам. Так, мол, и так, не по понятиям, приструните сосунка. Урки – к Боде, а он как-то и урок сфалавал. Может, теми же деньгами, а может, головой светлой – кто их знает? Да только в короткое время и урки все стали под ним ходить. Да что урки: и менты, и деловые разные, фарцовщики всех мастей, цеховики, таможня в порту, погранцы, исполкомы, райкомы и обкомы партии разные. Наше ведомство сигнализировало оттуда в центр, да никто не отреагировал. В общем, стал этот светила Бодей Одесским. И в городе у него все схвачено, и в Киеве, да и в Москве, похоже. Вот такая романтическая история, Сафрон, – закончил Виктор Александрович.
Сафрон помолчал, а потом произнес тихо:
– Ну и резюме?
– В порту их надо брать. Шедевры твои там, в порту одесском. Срочно надо брать, не затягивать, а то уйдут они вместе с другими ценностями народными за бугор, а там их ищи-свищи, – закончил Виктор Александрович.
– Ну, так берите, какие проблемы? – произнес Сафрон.
– Берите. Легко сказать – берите. Нужна доказательная база. Данные о похищении