закону, но и позиционирует его в социальном пространстве, создавая условия действия, которые не только подтверждают и воспроизводят законы, но и могут их смещать, ставить под вопрос или даже разрушать. По этому сила и бессилие субъекта непосредственно связаны друг с другом – исполнение закона может сопровождаться его переозначиванием. К практикам переозначивания Батлер относит всевозможные «неудачи» в исполнении законов: их пародийное исполнение, невыполнение, пере– или недовыполение. Нормы и законы не существуют, таким образом, абстрактно, а зависят от их воспроизведения субъектами посредством повторений, которые могут производить ошибки в системе, переписывать нормы или лишать их значения.
На основе такой модели травести (дрэг) и трансвестизм больше не могут пониматься исключительно критически или субверсивно. Не существует субверсии норм без их принятия и утверждения. Гендерный перформанс дрэга содержит как момент признания норм, так и момент их отклонения или преодоления, что Батлер показывает на примере фильма «Париж в огне» (Дженни Ливингстон, 1991). Этот документальный фильм рассказывает о балах афроамериканских трансвеститов в Гарлеме, эксплицируя парадоксальные конструкции субъективности как сочетания этнических, классовых и гендерных идентификаций. Например, если латиноамериканец представляет себя белой женщиной из высшего класса, он соединяет шифры власти (белая кожа, принадлежность к элите) со знаком бессилия (женщина). Субъект, таким образом, является суммой инкогерентных и мобильных переплетений различных идентификационных форм, причем гендерная идентификация не является первичной по отношению к классовой или этнической. То есть гендерная идентичность не существует обособленно от других категорий, субъект всегда является так называемым узлом противоречивых идентификационных стратегий и норм, что и лишает его однозначного позиционирования на стороне аффирмации или субверсии, власти или бессилия, подчинения или сопротивления. Он никогда не может полностью отрицать нормы, обусловившие его существование, как невозможно и полное следование нормам, идеал которых, как правило, не достижим как раз в силу парадоксальности идентификационных структур. Кроме того, на гарлемских балах трансвеститы экспериментируют и с формами семьи, которые Батлер подробно исследует в книге Antigone’s Claim. Kinship between Life and Death. Родственные связи также не являются «естественными», но представляют собой набор варьирующихся культурных практик, каким, например, является запрет на инцест.
Соотношение аффирмации и субверсии становится предметом исследования Батлер в книге Excitable Speech: A Politics of the Performative, где она рассматривает, каким образом можно говорить, например, о расизме, даже если речь идет о его критике, не воспроизводя и восстанавливая сами расистские стереотипы, то есть не пользуясь языком ненависти (hate speech). Не участвовать в господствующих дискурсах невозможно, поскольку не существует внедискурсивного пространства. Участие в дискурсах