сошел на нет – и сорвался в надсадный кашель.
Дождавшись, пока кашель закончится, и собеседник переведет дух, мурлыкающий голос заметил:
– А мы говорили тебе, предупреждали – тебе, княже, просто повезло с первым… хм… владельцем. Он тебя лишь раз за волосья оттаскал – всего-то делов. А эти смертные здешние твари таковы, что лучше к ним в руки не попадать – измываться будут, сил и изобретательности не жалея. Мы же предлагали – ну давай хоть этого гаденыша мы придавим, всего-то делов. Он и так еле дышит, у него в легких вот-вот по дырке образуется, а вместо сосудов в голове уже трубочки жесткие, стеклянные, передавленные. Так нет же, ты решил быть благородным, ты же у нас кня-азь…
В ответ снова раскашлялись – сухо и мучительно.
– Ох, извини, извини… Я совсем забыл, – примирительно мурлыкнул голос, – ты не можешь желать зла своему хозяину, извини…
– Замолчи, Имруулькайс, горлу больно, – выдавил из себя, наконец, нерегиль – ибо это был, конечно же, он. – И благородство тут совершенно ни при чем, – добавил он, продышавшись. – Я лишь выполнял Договор, и ты это прекрасно знаешь.
В ответ джинн, расхаживавший по широкому парапету в облике черной кошки, повернул голову:
– Братец его, говорят, поприличнее будет. Чуть-чуть тебе осталось потерпеть, Тарег. А то – давай?..
Нерегиль опять перегнулся пополам, кашляя и судорожно цепляясь за распахнутый ворот – словно ему и впрямь перехватили тетивой горло.
– Ну хватит, сказано же тебе! – рыкнул сиплый голос.
И тут же просительно заканючил:
– Хозяин, ну хоть капельку лизнуть, ну пожалуйста!
– Н-на, – все еще держась одной рукой за шею, в сердцах ответил Тарег.
И протянул ладонь к рукояти лежавшего на парапете меча. Тигр Митамы радостно осклабился и извернулся на спину. Стальное тело вылезло из ножен, золотые лапы прихватили ладонь, а морда с сопением приникла к следам ногтей – те еще сочились сукровицей.
– Щекотно, – фыркнул нерегиль.
И тут же, почувствовав острые клыки, прикрикнул:
– Не кусаться! Ты просил лизнуть, не укусить!
– Прощения просим, – заурчали из-под ладони.
Джинн сел на забрызганный водой мрамор и обмотал хвост вокруг передних лап. Светлое пятнышко носа жадно подергивалось – Имруулькайс тоже принюхивался к запаху крови Тарега. Наконец, с усилием оторвав глаза от кормящегося тигра, кот проговорил:
– Будь осторожнее, Тарег. Особенно в Харате. Это тебе не Фейсала. Там нас не любят – одни ашшаритские переселенцы в городе, почитай что, живут.
– Да, Имру, там бы тебе не миску с молоком выставили, а сразу сигилу на задницу припечатали, – оторвавшись от вылизывания ладони, злорадно пророкотал тигр.
И с блаженным урчанием разинул пасть пошире.
– Эй! – вскрикнул нерегиль, дернувшись всем телом. – Не смей ку… Ах ты ж…
Шипя от боли, Тарег выдернул руку. И в сердцах шлепнул Митаму рукавом по морде. Тигр обиженно вякнул,