всякое. То ли меня возжелал, то ли пытался сохранить в памяти всё, что видел, для своих будущих мемуаров: и для истории, и для вечности. А может, раздевал меня взором наглец этакий – впрочем, я не была против. Пусть себе сублимировал! Потом на батюшкиных ассамблеях я блистала французскими нарядами и драгоценностями. И все опять не сводили с меня глаз… эх, юность… А как я танцевала! Никто не умел таких фортелей выделать, как я. Я и сейчас могу… не хуже… Я ещё ого-го! Да и почерк у меня каллиграфический, если кто не знает. А если кто и не знает, то всё равно хвалит. И пусть говорят, что я необразованная и до поры до времени даже не ведала, что Англия – это остров… Всё это пустые слухи, ведь вот прямо сейчас-то я уже в курсе, что Англия – остров! Да, остров! И не один, там островков много всяких мелких и разных! Ну, и что, что читать не люблю! Зато ум у меня державный, государственный! Я могу даже спрогнозировать, что какой-нибудь иностранный супостат-щелкопёр накалякает обо мне в будущем: дескать, беспорядочная и с причудами, распорядок дня не соблюдает, живёт, как бог на душу положит, со всеми фамильярная, гневливая и матерщинница, каких, мол, свет не видывал… Опять это «взбалмошная» покоя мне не даёт. Зациклилась я, что ли? Ох уж эта Катька Белосельская! И надо же было ей расколоться, проговориться, когда я её прижала! Не умеет язык за зубами держать!
Екатерина ненадолго умолкает, будто рефлексирует.
Да, я чувствительна и эмоциональна. Да, у меня настроение часто меняется в зависимости от погоды и от того, с какой ноги я поутру встала. Да, мой характер непостоянный. Но я добрая. Я – сама доброта во плоти! Я и наружно прекрасна, и душой красива. Вот, на приклад, узнала я как-то о том, что Бог наслал на басурман в Лиссабоне кару в виде землетрясения и что город превратился в руины, а десятки тысяч человек погибли, так я рыдала и денег им повелела выделить, хотя Португалия где-то на краю Европы обитает… может, тоже на острове. У нас даже дипломатических отношений с ней не было. Да и сейчас их нет. Может, племяш Петруша, Пётр Третий, наследник мой, отношения сии установит… И да, живу я, как мне Бог на душу положит, по его наущению и установлению. Я верую в Иисуса, Господа нашего. Богочеловека, Мессию, Демиурга. А остальные слухи про взбалмошность и не только их, поди, Катька Белосельская сама и распускает. Как пить дать, она! Как же я сразу-то не догадалась! Небось, чушь такая и до потомков дойдёт. Зря мне Катька про это сказала, надо будет с ней разобраться… в Тайной канцелярии. И я не матерщинница! А обсценную лексику – да, такую, если по-культурному или по-научному выражаться! – я лишь в сердцах употребляла. Один раз. Ну, два раза, ну, три… в день. Я верую и не раз небесам это доказала!.. Верую в Бога, в Троицу, в Бога-отца, сына и святого духа. В Иисуса Христа по православному обряду и обычаю нашему, а не еретическому, как у католиков. Как богомолица я не только в Петербурге всё время проводила, но и в Белокаменной. Да-да, в первопрестольной нашей столице, внутри и окрест которой много отеческих святых монастырей: Саввино-Сторожевский, Новоиерусалимский и