Когда улеглась тоска и высохли слезы от неизбежного расставания, это удалось понять. Принять. И даже идти вперед, подводя итоги и пожиная плоды совершенных поступков.
Жалела ли она о том, что случилось? Ей лишь однажды задали этот вопрос вслух, но, глядя в строгие, пресыщенные горечью глаза, Женя ответила в первую очередь самой себе: нет.
Он был … ураганом, ворвавшимся в ее размеренную, распланированную жизнь, разодравшим на мелкие кусочки уравновешенную повседневность. Огнем, опалившим на короткое время, но научившим ярко гореть. Не для себя. Глубоким безбрежным морем, чьи воды могли быть прозрачными, как роса, и мутными, подобно потокам дождя на растрескавшемся асфальте.
Все пришедшее в жизнь потом не шло ни в какое сравнение с уже совершившимся. Вроде бы правильный и внимательный Михаил посетил ее дни и ночи, но не тронул сердца, не сумел проникнуть туда, где ему изначально не было места. Хотя он и не слишком стремился к этому. Женя стала для него убежищем от одиночества, другом, готовым выслушать, в чем-то даже дорогой женщиной… Но они были так похожи друг на другой горькой отрешенностью и какой-то почти равнодушной монотонностью, что женщина с трудом представляла их вместе в течение долгого времени. А о слове «навсегда» даже упомянуть не могла. Миша, похоже, разделял такие мысли, иначе чем иным можно было объяснить полнейшее отсутствие любых попыток с его стороны сдвинуться в сторону совместной жизни? Они были вместе, и при этом – каждый сам по себе, и обоих это устраивало. До недавнего времени, когда руки быстрее сердца вспомнили сладость запретных прикосновений…
Почему-то с ним было не страшно. Антон заражал ее своим энтузиазмом, энергией, которая буквально била ключом. Женя не уставала восхищаться: напористостью, порой граничащей с дерзостью, непоколебимостью решений, такой уверенностью в самом себе, что порой это даже вызывало зависть. Если поначалу она восприняла парня лишь как богатенького папиного сыночка, привыкшего получать все и сразу, то в дальнейшем, чем больше они общались, тем больше она видела в жизни Антона результаты его собственного труда. У него вполне были основания гордиться собою. Собственная империя, построенная далеко не за счет родительской щедрости, вызывала уважение. А смешливые глаза и кипящая в каждой клетке сила заставляла терять голову. Это ей-то, никогда прежде не поддающейся соблазнам! Хорошо видящей разницу между ними.
Но что до здравого смысла, когда его обаяние было таким привлекательным? Ухаживания – как в сказке. За несколько недель квартирка девушки превратилась в оранжерею, где одни букеты сменялись другими, не успев даже завянуть. Она перепробовала всевозможные сладости, побывала в самых крутых ресторанах города, куда самостоятельно добиралась бы еще несколько лет.
О, да, рестораны были отдельной темой! Женя все-таки призналась Антону, что привело ее в столь дорогое заведение в памятный день их встречи. Не могла не раскрыть своих секретов человеку, становящемуся с каждым днем все ближе.
Ее