чувствует ли Гена то, что чувствует сейчас он сам. Нет, лицо у того было каменным. Мартышка смотрел перед собой в предрассветное мокрое утро, освещенное фарами, и по лицу не разберешь, что он там чувствует, о чем думает. А вот сам Виталий Леонидович снова ощущал холод, тяжелый ледяной ком прямо за грудиной. Этакая замораживающая смесь ощущения опасности вперемешку с тошнотой. И это его беспокоило больше всего. Он знал, что та, которую он уже видел, где-то рядом.
Они заехали во двор того дома, где жила девка. Как раз какой-то «Мицубиси» уехал, оставив им удобное место для парковки напротив ее парадной. Мартынов выключил фары, но мотора не заглушил. Стал копаться в радиостанциях, ища музыку.
«Поставит шансон? Нет… Еще хуже… – Мартышка остановил свой выбор на тошнотворной волне “Русского радио”. – Мало мне тошноты внутри, теперь еще это слушать!»
Но ничего поделать нельзя, Роэ был готов вытерпеть ради дела даже это. Пусть Гена все сделает, а там… И тут Роэман, увидав девочку, произнес:
– Она!
– Где? – Мартышка тут же оторвался от радиоприемника.
Девочка подбежала к парадной, у нее был пакет с продуктами из дешевого магазина. Мартынов схватился за топор и уже хотел открыть дверь машины… Собирался, но девка скрылась в парадной, и железная дверь захлопнулась.
– Ладно, – кивнул Мартынов. – Подожду, пока кто выйдет из дома, и пойду к червю… Постучусь к ней и все решу.
– Постучишь? А если она не откроет? Будешь рубить дверь? – Заметный скепсис в словах Роэмана остановил Мартынова, а тот продолжил: – Она не одна дома.
– Откуда знаешь?
Роэман ткнул пальцем в светящиеся окна:
– Это ее. Там кто-то был до ее прихода.
– Да по фигу, – бросил Мартынов, поигрывая топориком. – Попробую, вдруг откроют.
Да, Гене «по фигу», он убьет всех, кто есть в квартире. В этом Виталий Леонидович не сомневается. Он ничего не отвечал Мартынову, его сейчас волновало другое. Чувство! Чувство холода за грудиной усилилось. Роэман даже стал машинально растирать грудь, но это не помогало. Он осмотрелся сквозь мокрые стекла машины, но ничего особенного не видел. Ну, люди выходят из домов, женщины, мужчины. Садятся в машины, уходят пешком. Дворник появился. Нет, ничего такого, что могло бы представлять для него опасность, он не видел. Но опасность была. Была!
Мартынову, кажется, передалась его тревога. Он посидел чуть-чуть, готовый уже выйти, но не сделал этого. Покосился на Роэмана и, положив топорик рядом с собой, сказал:
– Ладно, подожду.
«Ну подожди, подожди…» Роэман достал сигареты, ему сейчас нужно было покурить.
– Я же просил тебя не курить в машине, – начал было Мартышка.
Но Виталий Леонидович даже не взглянул в его сторону, а, немного приоткрыв окно, закурил.
Им пришлось подождать. Уже рассвело. Компьютер показывал семь градусов тепла. На лобовом стекле еще оставались капли, но дождь прекратился. Сыро, тепло. От земли стал подниматься туман.
И тут в закрытом с четырех