на свою сторону. И сама мысль об этом её безумно раздражала. Настя искренне верила в то, что быть волколаком – великая честь, один шанс на миллион. Но, быть слабым волколаком – позор и оскорбление крови. «Если он сегодня не сможет нормально перевернуться, – наблюдая за Николой думала Настя, – я избавлюсь от него, чтобы не позорил нас, единственных в мире волколаков.».
Под вечер, когда Никола просто от усталости перестал думать о перевороте, а подумал о приятном ощущении полета, наконец-то смог превратиться в сокола. Все, кто был на площади, встали и зааплодировали ему. Когда он перевернулся обратно в человека, вся толпа ликовала и некоторые хлопали его по плечу и были очень рады за него. Даже Настя, улыбнувшись и кивнув Анне, просто ушла с площади. У него получилось!
Отец Мирослав, смотря на трепыхания Николы в окно, только грустно вздохнул.
ГЛАВА 6
Каждое утро всей следующей недели, у Николы начиналось с ужасной боли по всему телу. Он еле сползал с кровати и направлялся к умывальникам. Первые дни, все, кто его встречал по дороге, хлопали по плечу и говорили, что он молодец. Конечно, некоторые посмеивались над ним открыто, но делали это не со зла, а скорее, проводя параллель со своей историей первых переворотов, синяков, ссадин и упавшей самооценки.
Никола же пугался каждого взмаха руки в его сторону, каждого взгляда и безобидной насмешки. Он невольно думал о том, что пережил в детском доме и боялся встретить очередного внешне милого Антона, который на самом деле окажется монстром. Поэтому, проходя мимо молодых волколаков, Никола опускал голову, съеживался и ждал толчка в спину.
Потом, когда утих ажиотаж первых переворотов, да и Никола сам немного успокоился, отец Мирослав позвал его к себе в кабинет.
Подойдя к кабинету, Никола заметил, что отец Мирослав стоит задумчиво возле окна. Он смотрел куда-то вдаль, держа правый кулак на груди и очень тихо повторял: «Омженный гривна буди полный. Омженный гривна буди полный». Не поняв ни слова, Никола набрал в легкие воздуха и постучал.
Зайдя в кабинет Никола внимательно осмотрелся. Кабинет был не очень большим, но просторным из-за малого количества мебели. Полупустой шкаф, старый стол и два потертых стула. Казалось, что это не кабинет настоятеля, а чей-то чужой. Будто сам директор просто пришел в кабинет за пять минут до Николы.
– Знаешь, Никола, – начал разговор директор, – я хочу стать для тебя близким другом. Хочу, чтобы тебе было у нас комфортно и хорошо. Пойми, я забочусь обо всех молодых волколаках, чтобы потом, живя в окружении простых людей, вы не чувствовали себя какими-то ущербными.
– Я и здесь себя чувствую ущербным, – пробурчал Никола.
– Да, я понимаю, о чем ты. Первая тренировка прошла, мягко скажем, тяжело. Но, ты не отчаивайся и возьми себя в руки. Мало у кого получается все сразу и легко. Я тоже был одним из отстающих в свое время.
– По вам такого не скажешь.
– Ну,