небесная! Звёзды! Странные бабочки из солнечного света!
Сижу на ветке мирового искусства! Слушаю Синатру… Как чудесно он поёт! Какая музыка! Его искусство сильнее ракет, танков, многообещающих, фальшивых речей президентов… Для меня, по крайней мере! Поёт Синатра, кстати, романс Рубинштейна на стихи Пушкина. И как!!! Я блаженствую! Но! Но! Но!!! Навстречу мне несётся белый шар! Приближается! Это не шар! Это лохматый седой старик в белом балахоне! Он крикнул: «Во всей стране исчезло моё лекарство! Где взять?! Говорят, бери, где хочешь! Как я буду искать и брать?!» – крикнул старик и, превратясь в огненный шар, взорвался! Вниз потекли реки пламени, загорелись несколько городов. Каких-то очень знакомых по очертаниям. Берлин… Лондон… Париж… Калуга… Рыбинск… Странно, они-то тут при чём?! Я запутался… И от досады стукнул кулаком по шару… «Не смей!» – крикнул кто-то, и я оцепенел… Но вскоре произошло нечто, оживившее меня! Что-то разноцветное, красивое, в виде русской праздничной шали в розах, приближалось ко мне. Потом свернулось в клубок, и с музыкальным сопровождением рассыпалось в множество поющих женщин. Они пели и кричали: «Мы оперный хор! Нас уволили из экономии! Опера умирает! Спасите нас!» По моему лицу певицы поняли, что я ничего сделать для них не могу, и, превратившись в стальные, тяжкие стрелы, ужасным градом понеслись вниз. Я видел, как они вонзились в оперные театры, разрушили их совершенно, и оперное искусство приказало долго жить.
Стало жарко. Я обливаюсь потом. Мимо меня медленно проплывает странный дуэт: оранжевая обезьяна верхом на синем брюхатом бегемоте. Обезьяна крикнула: «Где больница? У меня будут дети! Его дети!» Она похлопала бегемота по жирной шее, и они улетели. «Жёлтая пресса! То есть, обычная! Зачем ей больница? Она так неприхотлива, что может рожать, где угодно! Например, в общественном туалете!»
Пока я размышлял об этой парочке, на меня чуть не наехало глубокое, золотое блюдо. В нём фиолетовой горой лежал заплесневелый фарш из людей.
…Крики, визг, дурной запах! Знакомые лица!
А! Это политическая жизнь проехала… Какая вонь! Господи, помилуй!
…Нет! Не помиловал! Едет ещё что-то грандиозное… Что это?! Машина, люди, жареные куры… Огромный город хочет двигаться, но не может! Он трясётся в страшном напряжении, но не может! Слышен сумасшедший вой, и треск человеческих нервов! Господи, отпусти! Умоляю!
Тихо. Всё исчезло. Я вишу над бескрайними ледяными пространствами… Вскоре на горизонте появляется странная точка. Что это? Точка движется ко мне. А! Понял! Ледокол! Он стремительно несётся по океану, лёд трещит, и, из под него брызжет… КРОВЬ!
О, ужас! Я взлетаю ещё выше, и вижу, как ледокол делает маневр! Он движется в нашу сторону! Мы погибнем! Ледокол стал таким огромным, что заслонил Солнце! Он хохочет! Он счастлив! Он сейчас угробит огромную страну!
Но нет! Он ошибся! Он рано радуется! Перед ним со дна океана, до неба, вырастает и открывается самое страшное, что есть на земле: Пасть