голову и раздвинув мокрые, свисающие с лица пряди, увидела Ванятку – внучка бабки-самогонщицы, которого в последний раз видела релаксирующим на мягкой травке. Его я помнила. В детстве таскался за мной, где бы я ни была. Приставучий смазливый пацан вырос в приставучего помятого мужика. Я не обрадовалась.
– Так это из-за тебя, зараза, я испугалась и в дерево шибанулась? – уточнила я, отползая подальше от воды. Грязь Мых-Тая могла быть лечебной. А могла быть и просто липкой, плохо отмываемой гадостью.
– Это ты за кустом сидел и листьями шелестел? – ещё более сурово процедила я через распухшую верхнюю губу, – подарки откладывал, чтобы кто-нибудь вляпался?
– Собачонку отлавливал, – сказал Ваня, пожимая плечами. Только сейчас заметила у него в руках мелкое, дрожащее от ужаса существо. С каждым словом похитителя, собачку окутывал густой туман перегара. Отчего она ещё громче начинала скулить.
– Так это… – подойдя и посмотрев на собаку, я поняла, что, скорее всего, это та самая приезжая чихуахуа, о которой говорили деревенские бабки. – А где её хозяйка? Ну, губастая и с выменем?
Ваня пожал плечами, поглаживая огромной ладонью спинку собачки. Та, похоже, смирилась, что с ней сотворят что-то страшное и сидела ровно, как статуэтка.
– Да кто ж её знает. Это в лагерь к археологам надо идти. А насчёт губастой – ты себя хоть видела? С выменем, правда, беда совсем. Но ты не расстраивайся. Вату в лифан напихай, и всё путём будет.
– Себе напихай, – рявкнула я, и поморщилась от резкой боли в ужаленной губе. Вот повезло-то. Реально повезло, что у меня нет аллергии. Валялась бы сейчас с отёком Квинке, опухая под умные комментарии некоторых.
– Слышь, Крис, – оживился Ваня, – ты это… собачку подержи пока, ладно? А то у меня дел вааще много.
Сунув мне пса, он резво пошёл в сторону деревни. С таким видом, будто его только что осенила великая мысль. Мы с чихуашкой задумчиво друг на друга посмотрели. Похоже, у меня только что появилась миссия. Отнести заморыша хозяйке. Всё равно собиралась в ту сторону.
Дорога была недолгая. Но я успела сто раз проклясть ношу – рюкзак с палаткой, и, особенно удочку. Непринуждённо засунуть собаку под мышку не получилось, рюкзак она возмущённо облаяла. Бросать поклажу было жалко – оборудование для туризма и рыбалки прикупила, не скупясь, самое лучшее. Бросить собаку не получилось в силу её жалобного скулежа. Пришлось, пыхтя, продолжить скорбный путь.
То, что скоро будет Запретная поляна, поняла по резкому уменьшению количества комаров. Эти твари, как будто договорившись с чихуахуа добавлять мне проблем по максимуму, со вкусом смаковали все открытые участки тела. Пользуясь моей беззащитностью. Прихлопывать их я могла только рукой, в которой держала собаку, и возмущённый тявк сопровождал каждый удачный выпад. Но прелесть поляны была в том, что на ней как раз и не было комаров. Это бескомариная зона, за что и была ценима редкими несуеверными посетителями.
Археологи никуда не уехали. Их было слышно уже на подходе