столом сжимаю кулаки, а на лицо натягиваю улыбку. И пусть уголки губ предательски дрожат – о моей боли никто не узнает.
– Всё нормально, Маш, – киваю девушке. – Нам пора.
Рюкзак на плечо. Нос горделиво вверх. Ни одного взгляда в сторону Яна. Я смогу. Я сильная. Перед глазами всё плывёт, а нос щиплет от подступающих слёз, но даю себе слово «забыть» и с показной лёгкостью прохожу мимо Шахова – мимо человека, который когда-то был моей вселенной.
– Расскажи мне, – просит Зайцева, не отпуская ладони. До начала следующей пары минут десять. В аудитории, кроме нас, никого. Маша не сводит с меня глаз, в ожидании подробностей, и меня прорывает…
– Мы жили с Яном в одном доме на Ломоносова. В одном подъезде. Наши квартиры располагались напротив, а двери не успевали закрываться: мы постоянно бегали друг к другу.
Воспоминания детства греют душу. Да, сегодня Шахов стал негодяем, но тогда у нас всё было иначе.
– Мне кажется, Яник был в моей жизни всегда. Я не помню дня, чтобы Шахова не было рядом. Вместе в садике, в школе, во дворе… Общие игрушки, совместные праздники и даже секции. С первого класса за одной партой… Всё на двоих, Маш! Даже имя… Помню, как требовала, чтобы все называли меня Яной, как его. И только ему разрешала говорить «Даяна».
– Погоди! – вдруг вспыхивает Маша. – Шах же на четвёртом курсе. Как за одной партой, Ян?
– Из-за аварии мне пришлось забыть на время об учёбе. Поэтому я сейчас на втором, – утоляю любопытство Зайцевой и возвращаюсь к рассказу: – Отец Яна был директором литейного завода, мой – главврачом в областной больнице. Вечно занятые, всегда не дома… Зато наши мамы друг в друге души не чаяли. До поры до времени, конечно…
– Что случилось?
– Я случилась, Маша. Наивная и беспечная. Любопытная и болтливая.
– Ничего не понимаю.
– Мы учились в одиннадцатом. Начало апреля. Как сейчас помню, был урок геометрии. Я смотрела на капель за окном, наслаждаясь яркими переливами весеннего солнца в неровных сосульках, а Ян сидел рядом и постоянно бурчал, что я отвлекаюсь. У нас была цель – вместе поступить в этот самый университет. Но для этого, как ты понимаешь, нужны были крепкие знания, а я парила в облаках. Влюблённая в Шахова, счастливая и до жути невнимательная.
– Не ворчи, Яник, я уже всё решила. Вот смотри! – переворачиваю тетрадный лист, где аккуратный чертёж подкреплён решением и развёрнутым ответом.
Ян хмурится, забавно морща нос: эта тема даётся ему с трудом, в отличие от меня.
– Всё равно, не отвлекайся! Следующий урок истории, у тебя доклад, забыла? Повтори пока.
– Точно! – поднимаю указательный палец вверх и чмокаю парня в щеку, убедившись, что учитель геометрии кропотливо проверяет тетради и совершенно не смотрит на нас.
– Даяна! – осекает Ян, а сам расплывается в довольной улыбке.
– Чёрт, Яник! Доклад! Я оставила его дома!
– Дурында, – ворчит Шахов. – Значит, завтра сдашь.
– Какой завтра! Ты что! –