Дарьянушка, накормила-напоила, – поблагодарил Гринька. – Пора мне. О, а зверушка твоя оклемалась, похоже.
Дарьяна заглянула за сарай. Дракон по-прежнему лежал без движения, но уже мордой в корыте. Совершенно пустом. Что ж, не помер и хорошо. Вот только чем его кормить? Вряд ли он будет овес или сено, как лошадь, верно?
Гринька уехал, оставив после себя пустой горшок, крошки хлеба и пыльные следы на полу. Дара вздохнула. Радость от неожиданного сговора уже закончилась, а проблемы остались. А ведь если сватов зашлют – что делать? Их хлебом-солью встречать надо. И не только. Нужно наливку из подпола доставать, а жалко. Наливка вишневая, хоть и прошлогодняя, но вкусная неимоверно. Дарьяна ее планировала продать по осени на ярмарке. Теперь шиш. Сваты все выпьют. Беда.
Ой, а ведь Дарьяна сама-то сватов и не должна встречать, так не положено. Но и доверить это дело никому нельзя, тетка – она добрая, но мягкая. Ей как скажут: жена к мужу в дом идет – так она и согласится. Даже если Дара ей три дня иное талдычить будет. М-да, проблема! Ну да ладно. Может еще, родители Гриньки такую невесту не одобрят.
3. У разбитого корыта
Его снова унизили. Многократно, жестоко. Эта… хозяйка, купившая Даню, как будто скотину. Хорошо хоть под хвост не полезла. Хотя… Там бы ее ожидало откровение. Все драконы в любой ипостаси мужскими достоинствами были одарены… весьма и весьма основательно.
Странная очень девица. Он таких еще не видел. Настоящий маленький вихрь.
Да она, пока торговалась с его мучителями, вокруг него обежала раз двадцать!
Цокот ее каблучков, ни на что не похожий, он уже даже начал различать в шуме рынка.
И запах. Запах был невероятно манящим, головокружительным просто, хотя никаких особенных ноток он не различил. Вроде бы все просто: маленький этот торнадо пах мятой, сосновыми стружками и домашним уютом. Но хотелось нюхать ее снова и снова.
И пусть он подохнет, зато – с этим запахом.
Опять она пролетает мимо его морды. Не выдержал – уткнулся носом в коленки, как бездомный пес, с дрожью ощутив ее руку на затылке. Горячую маленькую женскую руку.
Захотелось мурлыкать. Сделал глазки еще жалостливее. Девушки всегда таяли от его взгляда. Небесно-голубого, искристого, как февральский лед.
Сработало, конечно.
Унизительная процедура продажи, загрузка в телегу этого неприятного деревенщины, что к ней клеился, были уже и не важны. Мучительно хотелось пить, о еде он и не думал. Желудок слипся и о себе уже даже не напоминал. На лапы встать Даня просто не мог, как ни старался. Ну и ладно. Он жив, его больше никто не тыкает крючьями в пах, остальное – дело техники. И в бо́льших переделках выживали гордые Лефлоги.
Всю дорогу дракон чутко прислушивался.
Хозяйка была хоть и простушкой, но совсем не проста. Как она ловко накручивала этого «Петрушку» – любо-дорого смотреть. И зачем ей такое чудо? Как самец? Ну конечно! Что-то дракону подсказывало, что ее соплеменник был способен совсем не на многое. И как самец – тоже.
За всю дорогу