над журналом для образцов. Хорошо, что приехал Исаак, как-то повеселее стало. Он лёгкий в общении, с хорошим чувством юмора, и не подгоняет скорее работать, а работа веселее спорится. Мы с ним подружились сразу, подшучиваем и подкалываем друг друга.
Вода в реке поднялась. Снесло одну суму с мясом. Жалко. Дань духу тайги.
30-е августа у Толи день рождения. У Геры – 5-го. Решили отмечать вместе: где-то будем 5-го? А сейчас стоим на месте, мясо есть, печурки греют. Надо пользоваться моментом. Нет муки. Поехали в посёлок ″109-й километр″.
Приехали. А в магазине – ревизия, магазин закрыт. Пошла в столовую, улыбнулась шеф-повару. Помогло. Отдал всю свою канадскую муку, 4.5 кг. И капусту, зелёный лук, укроп, петрушку! Им ревизионная оказия привезла, и он, на радостях от моей улыбки, поделился. Серёжа, тем временем, раздобыл где-то браги. Приехали назад. Все обрадовались браге, похлебали из бидона и сидят, тихо и блаженно улыбаются. Чёрт бы их побрал! Идите-ка мне помогать, без ужина, да ещё и праздничного, останетесь! Берусь за пирожки. Чёрт бы побрал, эту канадскую муку! Совсем не клеится. По полчаса леплю пирожок, и, в результате, в котле он расклеивается, и варенье (запасённое на Печальном) вытекает в масло. Так что, будем есть новое блюдо: жареное варенье из голубики. Зато получился отличный салат: капуста с зелёным луком, петрушкой, подсолнечным маслом и соком брусники.
Из Магадана же Серёжа привез подарки, что нашёл: Толе – справочник по автоматике и книжку о Колыме, Герману – механическую бритву "Турист". Мимоходом между готовкой сочиняем надписи к подаркам. Толе: "Учись у других мыслить, не теряя собственной мысли" и к ней – какой-то высокопарный стих о Колыме. Гере: "Шуми бритвой, Шумов, и не устраивай шумов" (Шумов – это его фамилия, а разносы он устраивает часто).
Стол опять устроили со свечами. Как-то стало тепло и весело. Серёжа на гитаре, оказывается, хорошо играет. Расслабился, и такой весёлый, добрый. Это из-за Исаака: то на Серёже вся ответственность, а он в первый раз начальником, а теперь здесь старший есть. С Германом он, как будто, всё время боялся совершить какой-нибудь промах.
Поём, стараемся под гитару нечто вроде мумбы-юмбы плясать. Гуляли дружно до 3-х утра, потом кое-кто ушёл. Остались мы с Толей, Саша, Исаак, Вера. Сидим поём, уже тихие, лирические песни. 7 часов утра! Ого! Мне ведь сегодня дежурить! Вера, пока мы поём, моет посуду, даёт мне роздышку. Зарядил дождь, хотя тепло. Маршрутов не будет, как кстати!
В 8 мы с Верой идём спать, остальные уже спят. Только стали засыпать – Вера как закричит! К ней в спальник мышь забежала. Вера из спальника выскочила, а мышь не хочет. Забилась в уголок и не шевелится. Мы стоим на моём спальнике. Наконец заглядывают Коля и Витя. Мы объясняем. Невозмутимый Коля с загадочной полуулыбкой мадонны сгребает спальник в охапку, выносит из палатки и, выворачивая наизнанку, одновременно вытряхивает. А вот и она. Замерла, глаза-бусинки бегают, выясняют обстановку, потом шмыг в траву. Упали спать. Вдруг меня кто-то тихонько за ноги постукивает. Открываю глаза – Толя:
– Ты