нервной, нереальной, потусторонней красотой.
Илли бесстыдно выгнулась и негромко застонала, но не от боли, а от наслаждения. Она была одурманена священным напитком. Юноша нес ее на вытянутых руках. Совершенно непонятно, откуда в таком хрупком, на первый взгляд, парне столько силы. Он осторожно передал ношу старшему жрецу. Тот поднял девушку над головой и запел громко-громко, взывая к богам-покровителям. Юноша встал с другой стороны ямы, и жрец опустил девушку. Они держали ее на четырех руках, с двух сторон, ритмично бормоча слова молитв, и трое оставшихся у носилок мужчин вторили им. Жрецы с Илли опустились на колени и, наконец, девушка скатилась в яму, чтобы ее последний вздох стал Духом Дома. Синхронно взяв по горсти земли, жрецы поднялись и бросили в яму. Их примеру последовали будущие владельцы жилища. Каждый из зрителей подходил, брал в руки горсть земли и бросал.
Апони долго не решалась.
Ведь судьба Илли прекрасна. Что может быть возвышенней, чем стать Духом-защитником Дома? Только участь «солнечных мальчиков», которых приносят в жертву Суа по великим праздникам. Предки могут призвать любого когда угодно. И лучше умереть так, во имя великой цели, с уважением. Илли всё равно ничего не почувствует. Ее смерть будет сладкой, как дикий мед.
Женщина должна быть покорна своей судьбе.
Апони подошла к яме последней и взяла горсть земли. Тело Илли наполовину скрылось под темным слоем. Это прекрасная смерть, достойная чистой девушки. Апони разжала ладонь и застыла.
В себя ее привело ощущение тревоги.
Она повернула голову влево и встретилась взглядом с тем самым юным жрецом, который опускал Илли в яму. Его лицо было бесстрастно. Но в глазах пылал такой дикий, черный огонь, что ей стало страшно…
Глава 16. Келли
Обычно сон отпускал меня с первым лучом солнца. Но взгляд жреца настолько испугал, что я проснулась затемно. Или первый луч заблудился в сельве, как и мы, и никак не мог найти дорогу с неба. Я ворочалась, стараясь не шуметь, но кресло поскрипывало подо мной. В самолете этого скрипа не было слышно за клекотом винтов. Или он появился только после аварии. События сна никак не хотели отступать. Такова их особенность, я это хорошо знала. В отличие от снов обычных, которые забываются в первые минуты пробуждения, эти словно впечатывались с мозг огненным клеймом. Единственным известным мне способом от них избавиться были рисунки. Поэтому стоило за иллюминаторами посветлеть, я вытащила из-под сидения свою сумочку и прокралась мимо мужчин, храпящих в разных тональностях, к лобовому окну.
Я доверяла своему чутью, поэтому носовая часть самолета была заставлена кружками, пережившими локальный посудный апокалипсис. Дождевая вода перед употреблением нуждалась в кипячении, но она была. Поэтому я с легким сердцем вытащила бутылочку из «госрезерва», прихватила кусок кожзама под пятую точку и отправилась в район костра. На подвиги, вроде разжигания огня в очаге, я была не готова. Но там точно светлее. И есть, на чем посидеть, если постелить на мокрую древесину непромокаемую