как они вылупляются, он подложил несколько яиц под домашнюю гусыню, которая высиживала их, пока птенцам не подошло время проклюнуться. Тогда он поместил одно яйцо в инкубатор, где мог наблюдать за вылуплением. Приложив к яйцу ухо, он слышал внутри писк, постукивание и ворочание. Потом в скорлупе появилась дырочка, высунулся клюв, а немного погодя на него посмотрел глаз. Затем послышался контактный сигнал серых гусей, тихий, словно шепот, и он ответил так же. После этой приветственной церемонии он стал родителем гусенка, так как птенец запечатлел его в своей памяти.
К тому, что произошло дальше, Лоренц вовсе не стремился, но с той минуты он не мог оставить птенца буквально ни на минуту. Каждый раз, когда он порывался отойти, тот издавал душераздирающий писк, и ему пришлось целыми днями носить гусенка с собой в корзинке, а ночью брать его в постель. Через равные промежутки времени раздавался контактный сигнал – короткое вопросительное «пи-пи-пи-пи». В «Чудесном путешествии Нильса Хольгерссона» Сельма Лагерлёф толковала этот звук как «Я здесь, а где ты?» – и Лоренц тоже считал, что смысл именно таков. Пока птенец подрастал, ему приходилось беспрерывно поддерживать этот коротенький обмен репликами, потому что беспомощные птенцы требуют постоянного контакта. Когда гусенок и его братья-сестры подросли, Лоренц ходил с ними на луга, где они щипали зеленую травку, или к озерам, где они вместе плавали, а когда птенцы стали на крыло, бежал под ними, раскинув руки. Чтобы птицы приземлились, достаточно было просто нагнуться.
Но гусям также необходимо общаться между собой, особенно во время продолжительных перелетов. Громко перекликаясь, они не упускают друг друга из виду и держатся вместе, словно велосипедисты на соревнованиях. Как и журавли, они летят клином, так что крылья каждого гуся создают воздушный вихрь, поддерживающий птиц, следующих наискось сзади.
Другие птицы группируются в полете иначе. Южнее я видела десятки тысяч скворцов, образовывавших тучи, которые волшебно переливались, соединяясь и разъединяясь, точно клубы дыма или абстрактные фигуры, живые и изменчивые. Будто на одном дыхании, они поднимались и опускались у горизонта, где попеременно то сгущались, то редели, то как бы создавали в воздухе отпечаток пальца, то казались разреженной дымкой. Такое явление называется мурмурацией. Мне нравится это слово. В нем есть что-то от бормотания, журчания и шороха, ведь тут сплавляются воедино отдельные голоса.
Но как возникают подобные птичьи стаи? По крайней мере, теперь ученые начали понимать, каким образом все индивиды в них наблюдают друг за другом. Поскольку поле зрения у птиц шире и восприятие быстрее, чем у нас, каждая птица наблюдает за семью другими. И всё же их молниеносная координация – загадка. Даже когда сотни тысяч птиц летят очень близко друг к другу, они никогда не сталкиваются. Не сбавляя скорости, они могут изменить направление за семидесятую долю секунды, а при такой быстроте обычная коммуникация невозможна. К тому же каждая птица