был запечатлен след, оставленный крупным животным на берегу ручья. Он положил карточку на стол, открыл энциклопедию. В ней были собраны отпечатки лап всех известных науке животных. Фабрис и без этого почти наверняка знал, что след принадлежит медведю, но все же решил проверить, чтобы вся эта работа имела хоть какой-то смысл.
– Я всегда ориентируюсь именно на это чувство. Если мне куда-то не хочется идти, значит туда и стоит отправляться, – проговорил Фабрис, не отрываясь от работы.
– Так значит вы пойдете на север?
– Нет. Меньше всего мне хочется идти на юг, придется идти туда.
– А что насчет дел, на дела Вы так же смотрите? Что меньше всего хочется, то всех вернее? – проговорила в ответ миссис Арнье. Она откинулась на печь и закурила, дым ее сигареты тонкой струей потянулся в сторону печной заслонки.
– Думаю, что да.
– Тогда можете бросать свои терзания, я все за Вас решила. Мы оба с Вами знаем, чего Вы меньше всего хотите, выходит, этим и нужно заняться. Вам нужно влюбиться.
– Нет миссис Арнье… нет! Нет, нет и нет. Поверить не могу… Вы приперли меня к стене моей же логикой. Боюсь, в этом моем дурацком правиле придется сделать одно уточнение.
После обеда Фабрис решил отправиться в лес. Он прошел своей привычной тропой, что вела по берегу озера, поднялся к краю леса и обернулся: деревня, которую он только что покинул, осталась позади. Она была неподвижная, зеленая, залитый солнечным светом шпиль церкви торчал из нее, словно воткнутое в жертву копье. Кое-где над крышами поднимался дым, вдали слышался лай собак. Место это не так уж и нравилось Фабрису, оно вселяло в него лишь скуку и безнадегу, но в сравнении с лесом, что стоял сзади и дышал ему в спину холодным ароматом неизведанности, оно казалось оазисом.
Фабрис обил сапоги и пошагал в лес. Пошагал не особо охотно. В голове его звучали вчерашние слова незнакомца о том, что в лес нужно идти с подарком, тогда как в его рюкзаке никаких подарков не было. Сапоги помочить он тоже забыл.
– Поверить не могу, что я об этом думаю! – усмехнулся он своим мыслям, пробегая первые несколько сосен. Они склонялись над рекой, корни их словно щупальцы и извивались во все стороны. Далее тропа увела Фабриса в глубь, где уже не было ни реки, ни деревни, ни запаха дыма – один лишь лес, что стелился до самого края света.
Фабрис прошел по тропе вдоль реки на юго-восток около трех тысяч шагов и свернул в сторону холма, где сосны стояли особенно редко. На вершине холма он остановился и скинул с себя рюкзак. Взору его предстала устеленная мхами лесная долина. Кое-где она обрывалась и обнажала каменные выступы, в других местах стелилась монотонным зеленым ковром на столько, насколько было видно. Лес стоял тихо и величественно, сквозь ветви пробивались лучи солнца.
Фабрис расстегнул рюкзак и достал металлическую коробочку с несколькими круглыми отверстиями. Стенки ее были отполированы до зеркального блеска. К ней он приделал три деревянных ноги, которые тоже хранились в рюкзаке и воткнул получившуюся конструкцию в мох.
– Пора