Нет, предвзято.
– Лично к вам, девушка, у меня нет ни отрицания, ни предвзятости. Кстати, хотите кофе?
– Хочу.
– Тогда вот дежурная кружка. Чистая, не бойтесь. Ложка, кофе, сахар. Вода. Займитесь самообслуживанием. Так вот, лично против вас я ничего не имею. Думаю, будь я годков на десяток моложе, попытался бы даже с вами пофлиртовать.
– Смелое заявление. Особенно учитывая, что вы меня видите второй раз в жизни.
– Девушка, в моем возрасте достаточно посмотреть на женскую коленную чашечку, чтобы представить себе весь сервиз. Но мы отвлеклись. Так вот, я ничего не имею лично против вас, но я категорически против того безобразия, которое творится в нашем заведении. Мы выпускаем специалистов… теоретически. На практике же, с учетом того, что ситуация вроде нынешней стала дурацкой обыденностью, наш университет превращается в посмешище. Надеюсь, я лично вас не обидел?
– Лично меня – нет, – девушка забренчала ложечкой. – Но ведь не только я считаю, что так будет лучше для всех. Те, кто занимает должности куда выше, чем вы…
– Знаете, за что я уважаю русский язык? Да за то, что он мудрый. Скотину считает по головам, а руководство – по членам.
– Вам не кажется, что это отдает маразмом? Помните старое? Весь взвод идет не в ногу, и только прапорщик в ногу?
– Изящно укололи, – Виталий прищурился. – А ведь это уже практически не звучало даже во времена моей молодости. Откуда знаете?
– Отец – бывший военный. Как примет на грудь, так и начнет сыпать афоризмами.
– Гм… Скажите, Виктория Тихоновна, только честно. Вы отрабатываете начальственный посыл, или вам самой по какой-то причине надо, чтоб этот братушка получил свою оценку?
– Если честно, мне было сказано, что это важно для нашего университета.
– Маразм. Давайте его зачетку. Будете должны.
– Что?
– Еще не придумал…
День оказался безнадежно испорчен. К тому же четыре пары – это большая нагрузка даже для профессионального преподавателя. Для совместителя же, не привыкшего молотить языком столько часов практически без остановки, и вовсе штука запредельная. Неудивительно, что домой Виталий приехал выжатый, словно лимон. И преувеличенно-бодрый голос Катерины заставил его болезненно сморщиться.
Немного примирило с ситуацией то, что ужин оказался приготовлен, а скопившееся за прошедшие дни белье аккуратно поглажено. Вот только голова с каждой минутой болела все сильнее, и потому, выгуляв собаку и перекусив, Виталий завалился спать. Только для того, как оказалось, чтобы ночью вскочить и броситься во двор. Туда, где ярко горела его машина.
– Скоты, одно слово, – именно так спустя какой-то час прокомментировал случившееся следователь местного угро, после чего открытым текстом сказал, что шансов найти поджигателя нет. Разве что случайно, однако это исчезающе малая вероятность, ее даже и рассматривать не стоит. Поэтому дело продержат положенное время и сдадут в архив. Может, еще и эксперт накропает о внезапном и страшном замыкании в